Дмитрий Губин - Записки брюзги, или Какими мы (не) будем

Но вместе с тем мало кому известный писатель Александр Терехов, испытав десять лет назад всепожирающий ужас смерти (мужчины нередко в полном объеме ощущают этот ужас в возрасте примерно тридцати пяти лет, – именно он, а не начинающая убавлять обороты половая функция, приводит к кризису среднего возраста), – так вот, Терехов бросил все, плюнул на приносящую деньги халтуру, и отшельником в течение десяти лет занимался романом, получившим название «Каменный мост» и неподъемный объем в восемьсот пятьдесят страниц. На последнее, впрочем, Терехову было плевать, поскольку он имел дело с другим критиком, нежели литературный.

По моему разумению, получился лучший роман, написанный в России за последние годы. Он производит феноменальное впечатление, поскольку там герой, движимый страхом смерти, проводит реконструкцию совсем молодых жизней, оборвавшихся в 1943 году (сын наркома застрелил дочь посла), и, задыхаясь, пытается понять, почему в те времена люди часто не боялись смерти (да потому, что были наконечниками на стрелах, посылаемых Империей в вечность), и, в итоге, воскрешает вообще всю Империю, от Сталина до школьника.

Это – первый роман о сталинском времени, в котором нет ни бодания с императором, ни преклонения перед ним, но есть тяжкий труд прозектора, археолога, сыщика; там время засасывает в свою воронку так, что не за что ухватиться – и это при том, что закрученного сюжета нет, все с самого начала известно: неврастенический балованный мальчик застрелил, играя в любовь, равнодушную к нему девочку и застрелился в панике сам. Духовка не в описании любви, духовка в воскресении жизней и эпохи, духовка вообще может быть только в области созидания, а не в области потребления.

И в этом смысле в бабушкиных рецептах пирожков с повидлом духовности куда больше, чем в некоторых телепрограммах, которые по неведомым мне причинам – да неужели ж только ради денег?! – ведет вполне неглупая девушка по имени Ксения Собчак.

2009

В моем списке лучших научно-популярных книг (то есть делающих инъекцию знаний о мире практически внутривенно) нет ни одного современного российского автора. Российского читателя у этих книг тоже нет.

Порою я читаю лекции по журналистике – не то чтобы часто, но с географией от Хабаровска до Минска. И там проделываю один и тот же трюк: спрашиваю, кому известно имя Джона Перри Барлоу. Вот вам – известно? Меж тем Барлоу, ковбой из штата Вайоминг и по совместительству поэт, на излете 1990-х сочинил двенадцатистраничную брошюру Cybernomics, «Киберномика», где сравнил нынешнюю информационную экономику с классической капиталистической. На этих двенадцати страницах он много чего понаписал. И про то, что принципы товарного производства (вещи создаются трудом, недоступным одиночке; их легко сосчитать и легко определить принадлежность) не подходят современной эре, когда, скажем, невозможно сосчитать и определить принадлежность копий выкладываемой в интернете программы. И про то, что современная экономика продает не вещи, а артефакты, то есть представления о вещах. И про то, что ценности в киберномике создаются не предметами, а разностью знаний (так функционируют биржи), и что вообще информационное общество напрямую копирует биологию жизни.

Барлоу написал предостаточно, чтобы самые недалекие увидели в нем знамя борьбы с копирайтом, самые продвинутые – основателя философской школы; в целом же двенадцать страниц потрясли Уолл-стрит. На сайте The Merrill Lynch Forum «Киберномика» установила рекорд читаемости и обсуждаемости. До России, повторяю, Барлоу не дошел, хотя осилить его на английском способен и старшеклассник.

Впрочем, с тем же успехом, что и про не изданного у нас Барлоу я мог бы спрашивать, читали ли мои коллеги биолога и антрополога Джареда Даймонда. Десятитысячный русский тираж его «Ружей, микробов и стали: Судьбы человеческих обществ» пусть и раскупили за пару месяцев, но три тысячи экземпляров «Коллапса: почему одни общества выживают, а другие умирают» продавались целых два года. В мире, для сравнения, у Даймонда миллионные тиражи.

Миллионные тиражи в мире и у феерического дарвиниста и воинствующего атеиста Ричарда Докинза (у нас «Бог как иллюзия» вышел в отличном переводе лишь благодаря усилиям фонда «Династия» Дмитрия Зимина – да-да, того самого, основателя «Вымпелкома», отошедшего со своими деньгами на пенсию, но не от дел! – да супругов-книгоиздателей Сергея Пархоменко и Варвары Горностаевой).