Николай Векшин - Миллениум-мифы (сборник)

Налив себе, я на траве
Дрова стаканом запиваю.
Быть трезвым – это не по мне.
В похмелье пьяно оживаю.

Искатели неба, любители граций!
Меня ты отыщешь средь пуль и причастий.
Беспечно пишу я, ветрами гонимый.
Ребристо мой стих небесами не клинит.

Свеча не жжет щеку, как приговор врача.
Пишу я канитель. В постели – горяча.
Томлюсь я и молюсь, под звёздами урча.
Прибью я рифмой мышь, по клавишам стуча.

Я слово «пестрядинный» засунула в смотрины.
Шифоны граммофонов на крылышки сложив,
Медунце-пестрядинно лечу я к алладинам.
О, тело моё тело! Я – медуничный взрыв!

Зарифмую стих весенний
С криком стаи журавлей.
Ах, весна не срок осенний.
Между строк и – в бирюзень!

Я не хочу быть как фишка рулетки.
Свечки сгорают – я быстренько в койку.
Чью бы пометить в огне яйцеклетку?
Жизнь это пепел, а шарик мой – пробный.

И тогда уйду в другие я места,
Чтобы там найти приятные уста.

Журчит ручей.
Душа струной звучит.
Чем мы старей,
Тем тело не звончит.

Если черти за душу цепляются,
То мужчина – подлец и бандит.
Ну, а женщина – ангел; и мается;
Иногда на Стихире сидит.

Глядя в комп, я вижу звёзды.
И моргаю, сам не рад.
Утро встречу так, что звёзды
Звезданутся об закат.

Нам очень больно, невыносимо:
Мы жизнь проводим в чужих объятьях!
В объятьях стонем, как Хиросима.
Мы для объятий снимаем платья.

Я о любви писать хотела.
Онегин, милый адресат!
Но тело очень захотело.
И перестала я писать.

На стене стучат часы.
Клацает тарелка.
Но кусочек колбасы
Не висит на стенке.

Леса макушками сопят.
А телу хочется опят.
Как отраженье миража,
Стреляют в дурости глаза.

Боюсь вождей, боюсь обмана,
Друзей, поэтов… – всех боюсь!
Еще – разлук, любви, тумана…
Лишь только слёз я не боюсь.

В апреле так хорош апрель!
В апреле я совсем взопрел.

Отласкаются ветром околицы,
Отрыдаются красны девицы.
Что-то в оттепель не здоровится.
И горячечно птичке хнычется.

Зачем журавли прилетели?
Наверно, на форум они
Слетелись в любви апогее,
Прицелившись в геев любви.

Спешащие к закату поезда
Лосей следящих часто обгоняли.
И в январе скользила там звезда.
Ну, а весной берёзки расцветали.

Я хотел бы быть старым трамваем,
Чтоб собаками быть обрехаем.

Глаголом жги! Терзай деепричастьем!
И существительным замучай всех людей!
Тогда наречие с предлогом станут счастьем!
Но с межмометьями обычно веселей…

Как пузыри качали лужи!
А дождь себя не понимал,
Впиваясь в рельсы.
Весь простужен,
Пиит про радугу писал.

Ты на работе весной! И побрился!
Я так люблю тебя по выходным!
Если б на мне ты однажды женился,
Я бы молилась пред ликом твоим!

– Грустный клоун! Что не шутишь?
Где же рифма «роз»/«любовь»?
Отчего не баламутишь
На Стихире вновь и вновь?
– Оттого не баламучу,
Что принцесса била в бровь
Так своею в маске лаской
Что разбилась вся любовь.

Одесский языковый колорит
В Одессе одесситов не штормит.

Кто грезит Леной,
Кто – Мариной.
А я с волною обручен.
Нырну поглубже и
Русалку
Я удивлю своим концом!

Как трусливы мужчины!
Что они сберегают?
Не ласкают дивчину,
Кошелёк раскрывая.

Каркают вороны.
Девок нет совсем.
Щас открою шпроты
И консервы съем.

Мышь под рукою
Пищит и страдает.
Гаснет строптивость
В древе желаний.

Есть на свете роскошные женщины,
Сердце влагой в росе окропившие.
Столь роскошны они и торжественны,
Что пред ними мужчины – поникшие.