Наталья Белевцева - Мать Мария

Во Франции мать Мария знает о сталинских Соловках. Можно сказать, что жить во Франции и знать это – одно, а шкурой своей испытывать ад ожидания ареста, холод и вонь кагэбэшных казематов, пытки – это другое. Да, так. Но все же не надо сравнивать судьбы, трагедию судеб. У каждого свои Соловки. И сердце матери Марии откликается, как сердце мудреца и христианина:

13. (Цикл «Ожидание»)

15. (Цикл «Ожидание»)

Всю жизнь она просила незатухающего огня сердца и трудилась, не давая прекратиться горению. Она знала, что только этот огонь может дать силы перенести все.

Сроки совсем приблизились. Казалось, настали последние времена. Коричневая чума поползла по испуганному телу Европы, планеты.

Между двумя войнами складывался путь матери Марии – дорога в 25 лет. Тогда, давно все было – хаос и неясность ответа. Тогда ни у одной из воюющих сторон правды не было. Сейчас же ситуация кристальная: есть нападающий и черный, есть обороняющийся и праведный. И надо потрудиться, препоясав чресла, чтобы в это посещение мира Богом победил дух праведный и преобразил человечество:

«Вот сейчас, в данную минуту, я знаю, что сотни людей встретились с самым серьезным, с самой Серьезностью – со смертью, я знаю, что тысячи и тысячи людей стоят на очереди…

И, наконец, я знаю, всем своим существом знаю, всей своей верой, всей силою духа, данной человеческой душе, что в эту минуту Бог посещает свой мир. И мир может принять это посещение, открыть свое сердце – «готово сердце мое, готово», – и тогда мгновенно соединится наша временная и падшая жизнь с глубиною вечности, тогда наш человеческий крест станет подобием креста Богочеловеческого, тогда в самой нашей смертельной скорби увидим мы белые одежды ангела, который нам возвестит: Его, умершего, нет во гробе. Тогда человечество войдет в Пасхальную радость воскресения.»

Эти пламенные слова – из статьи матери Марии «Прозрение в войне».

Из воспоминаний К. Мочульского:

«28 апреля 1940 г.

Пасхальная заутреня в церкви на Лурмель. Мать сшила для отца Дмитрия пасхальное облачение из тонкого белого шелка – никаких украшений, только на фелони красным шелком вышита монограмма: “Иисус Христос, Альфа и Омега”. Город был погружен во мрак, по ночам завывала сирена. Крестный ход с хоругвями и иконами пересек темный двор и остановился у дверей дома. Отец Дмитрий трижды громко постучал. Двери распахнулись. После темноты ослепительный свет. Море горящих свечей. Между окнами на возвышении – престол. Вокруг него – бело-розовые ветви цветущей яблони, белая сирень, лилии, нарциссы.

Отец Дмитрий не ходит, а летает по зале. Его белое легкое облачение взвивается крыльями. Он “веселится о Господе”. Звонким ликующим победным голосом восклицает: “Христос Воскресе!” По пути его расступается толпа, волнуются огоньки свеч, переливается радостный гул: “Воистину воскресе!”