Литт Вун Лонг - Путь через лес. О грибах и скорби

Обычно нам, внезапно погрузившимся в пустыню скорби, приходится выслушать множество банальностей. Люди из лучших побуждений советуют завести собаку или неуклюже утешают словами «ты еще молодая, найдешь другого»; это не помогает. Будь у меня побольше сил, это раздражало бы. Большей частью от этих искренних советов толку никакого. Смотреть в будущее, не оглядываться на прошлое; вычеркнуть былое из памяти — мне это не подходило. Казалось, для многих лучший способ преодолеть черные полосы в жизни — перебежать их поскорее, и сделать это можно, решительно стиснув зубы. Я в такую тактику не верю. Один вред зубам. По собственному опыту я знаю, что утешительный потенциал подобных фраз близок к нулю, но поскольку мне самой неизвестно средство, как лучше справиться с болью, не знаешь, о чем попросить. Когда слова утешения бесполезны, мы, кому требуется утешение, и те, кто пытается нас утешить, оказываемся беспомощными вдвойне.

Помощи от сверстников мне, «молодой вдове», ждать не приходилось — со скорбью большинство из них еще не сталкивалось. В нашем обществе смерть воспринимается не столько как часть жизни, сколько как неудача медиков. Когда говорить о смерти не принято, скорбь становится сугубо личным переживанием, которое к тому же воспринимается как непозволительная роскошь. Подготовиться к скорби невозможно, хотя рано или поздно она коснется каждого из нас. Я твердо решила позволить себе роскошь скорбеть.

При желании можно изучить грибные запахи глубже, обратившись к понятию «неявного знания». Такое знание не осознается своим носителем. Пример неявного знания — владение языками. Свободно пользующиеся языком люди обладают неявным знанием о нем. Этого хватает, чтобы использовать язык в жизни, но большинство не в состоянии объяснить грамматические правила, которым сами же следуют. Передать неявное знание научением сложно, но овладеть им помогает практика. Неявное знание передается от одного к другому в совместной деятельности. Так подмастерья осваивают ремесло, работая бок о бок с мастерами. Чтобы овладеть неявным знанием, нужно наблюдать, подражать и упражняться. Тем же способом передается любой опыт. Повторение — мать учения. Неявное знание прочно укореняется в нашем существе, его используют не задумываясь, не зная, «что» именно делают, но зная «как». Извлечь неявное знание из книг невозможно. Потому польза от описаний грибных запахов невелика. Прежде чем новичок научится опираться в своей практике на обоняние, необходимо воспринять и ощутить запах многократно. Нужно наработать объем опыта, позволяющий безошибочно узнать запах паутинника камфорного, не думая при этом, чем именно он пахнет. Значит, грибник разгадал обонятельный код, принятый в сообществе, и сможет наконец понять, о чем говорят посвященные.

Эйольф умер, и я потеряла доступ к его познаниям, не только неявным, но и всем прочим. Он был любознателен, много и о многом читал. К тому же прочитанное он помнил. Лучшего партнера по интеллектуальным играм было не найти. Поэтому и на мои вопросы он всегда находил интересные ответы. Он умел рассуждать и держал в голове целую библиотеку, что делало его идеальным противником в спорах.

Я часто спрашиваю себя: «Что бы Эйольф сказал или сделал на моем месте?» Отвечая, я нахожу и идеи, и силы для их осуществления. Так бывает не только с серьезными дилеммами, но и с мелкими бытовыми неприятностями, такими, например, как мыши. Ни неявными, ни практическими знаниями на эту тему я не располагала. Но недавно из человека, лишь в теории представляющего, как ловить мышей, я стала настоящим практикующим мышеловом. Для профессиональных охотников, ходивших на большую дичь, маленькая мышка — пустяк. Да и я, завидев мышку, не стану вскакивать на стул, как барышни в комиксах пятидесятых годов. Но в нашей с Эйольфом совместной жизни ловля мышей определенно не входила в круг моих обязанностей. Этим занимался он, мне о грызунах беспокоиться не приходилось.

Похолодало; никаких сомнений в том, что наступила осень. Никаких сомнений и в том, что шуршание, послышавшееся среди ночи, означает одно: в садовом домике завелась мышь, а то и две. В чулане, где стоит водогрей, куда как теплее и уютнее, чем на осеннем холоде снаружи. Надо действовать, хотя совсем не хочется. И не тянуть, всё равно проблему придется решать. Я прекрасно понимала, что нужно достать любимую мышеловку Эйольфа марки Giljotti. Она моментально ломает шею мыши, подбирающейся к приманке. Стыдно признаться, но, чтобы понять, как работает этот смертоносный механизм, мне пришлось довольно долго изучать его, вертеть и так и сяк — вот как бывает, если в детстве не собираешь конструкторы. Работу машинки я, радуясь своему хитроумию, испытала на веточке. А подманить чем? Любят мыши бекон? Бекон так бекон. Я поставила мышеловку в чулан и легла в спальне за стенкой. В ту ночь все ждали редкого лунного затмения, но я ждала только мышь.