Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны - 2013-2021 [litres]

– А приходи в гости, я пока на больничном?

За мной заехали его ребята из «Спарты» на джипе, двое: бородатый Гога из Абхазии и молодой улыбчивый парнишка. К стеклу джипа был приделан пропуск, дающий право на круглосуточную езду (невзирая на комендантский час) и ношение оружия (с оружием по улицам Донецка ходить запрещено).

В джипе играл рэп-исполнитель Баста. Мы немножко и не очень весело пошутили со «спартанцами» на тему того, что Баста-Ноггано «милитаристской» тематики не чужд, однако в Донецк с концертом не приедет, судя по всему, никогда.

Я спросил у бойцов: как Моторола относится к политическим убеждениям тех, кого слушает.

«Спартанский» водитель ответил в том смысле, что это определяющего значения в целом не имеет; хотя то, что Дигга сюда приезжает и поёт – это радует всех, с Моторолой они приятели, и вообще Дигга – красава.

(Рэм Дигга – популярный рэпер из Ростовской области, с очень своеобразной и скоростной манерой чтения; автор отличной песни «Уходит караван на юг» о донбасской войне. После смерти Моторолы он сочинит песню «Донбасс в огне», и главную роль в клипе сыграет водитель Мотора – тот самый, что возил меня к нему).

Второй «спартанец» – Гога – был немногословен; он довёл меня до квартиры, по рации связался с Моторолой: «Командир, открой дверь!»

Моторола открыл, предложил Гоге тоже зайти, посидеть, поговорить, но тот тактично отказался.

Я принёс всякие игрушки и сладости его дочке, бутылку коньяка (в прошлый раз я выпил у Моторолы три бутылки коньяка, посему решил хотя бы отчасти компенсировать нанесённый урон) и две бутылки вина; причём сразу предупредил, что одну выпью сам (вчера засиделись до утра с хорошим собеседником, ну и… я испытывал некоторую потребность).

Моторола несколько раз предложил поесть, я отказался. Он принёс мне высокий крепкий стакан, а себе кружку чаю.

– Весь подъезд знает, конечно же, что ты тут живёшь, – сказал.

– Ну да.

За день до моего прихода возле этого дома весь день бродила туда-сюда и разглядывала окна журналистка; её быстро вычислили ребята Моторолы, проверили документы.

Моторола ей в своей саркастической манере пригрозил: «Я ей говорю: я тебя сейчас люстрирую, как в Киеве».

И уже мне объяснил своё поведение: «Ну, а что я могу сказать? Ещё дома меня не пасли…»

Местные пьяницы и прочий нетрудовой околокриминальный элемент двор дома, где жил Моторола, а также соседние дворы оставили: после одного, максимум двух убедительных внушений.

– Двор – место для стариков и детей, – посмеивался Моторола.

Нисколько бы не удивился и не огорчился, если б Моторола жил в огромном коттедже, за огромным забором, и во дворе бы у него стоял танк.

В конце концов, один из главных «сепаратистских боевиков», если верить новостям украинских СМИ, столько всяких дел натворил, что должен был давно на свои отстроить себе дворец. Но нет, с тех пор, как Моторола оказался в Донецке, – снимал, у дончанина, за свои деньги трёхкомнатную квартирку с маленькими комнатками.

Совсем небольшая кухонька, вход в которую загорожен большим мягким пуфиком – чтоб годовалая дочка не проползла туда и не извлекла посуду из шкафов.

На кухне стоял небольшой аквариум.

– Одиннадцать рыбок, пять раков, три улитки, – показывал Моторола. – Недавно купил. Теперь смотрю на них.

(«…как Захарченко», – подумал я мельком).

Насыпал им корм, раки начинали суетиться, посекундно сшибая улитку, и бешено работая своими челюстями. Мельчайший корм был едва различим, поэтому казалось, что раки работают челюстями попусту.

– Представление о том, что раки движутся только назад, оказалось не совсем справедливым, – смеялся Арсен: рачки действительно лезли вперёд.

В тот раз мы поговорили про его ранение: только близкие знали, что вследствие ранения на учениях он ослеп на один глаз, и это уже, скорей всего, было непоправимо.

К моему великому удивлению, Моторола на всю эту историю реагировал со своим неизменным юмором.

– Только одно волнует: если что, резерва нет, – глядя на меня единственным глазом, балагурил он.

Поначалу я даже не понял, о чём он, и переспросил. Он объяснил: если потеряю второй глаз, то всё; а вообще и с одним глазом вполне можно воевать.

Моторола неожиданно цветисто говорил о своих ощущениях:

– Ты не представляешь, какие фантасмагорические процессы в голове происходят, когда смотришь на мир только одним глазом: сознание перестраивается и начинает само дорисовывать вторую, невидимую, половину действительности… очень интересно жить. Но иногда стрёмно: идёшь, и вдруг резко возникает ощущение, что перед тобой стоит столб. А столба нет.