Филиппов Филиппов - Не померкнет никогда - повести и рассказы

А старшего лейтенанта Янова товарищи по службе считали «профессором» в штурманском деле. В его служебной характеристике говорилось: «В достижении цели смел и решителен. Серьезно готовится к каждому полету, независимо от его характера и важности. В воздухе спокоен, инициативен. Свой опыт выполнения полетных заданий активно передает товарищам».

Оба они любили землю. И, если между полетами выпадало побольше свободного времени, они с детьми и женами шли на свидание с природой куда–нибудь в тихий, укромный уголок, где можно было полюбоваться таинственной величавостью красавиц берез, целомудренной нежностью цветов, послушать пение птиц, шелест листьев, шум ветра.

Капустин из таких лесных вылазок часто приносил домой охапку причудливой формы корешков и веточек и садился делать своему сынишке Валерику старичка–лесовичка, Бабу Ягу, Буратино и разных смешных зверюшек. Мальчонка потом радуется, от восторга в ладоши хлопает — папа из леса сказку принес!

А еще они очень любили жизнь, а жить собирались долго и счастливо. Поэтому, видно, всегда слыли целеустремленны, уверены в себе и веселы. В компаниях слыли заводилами, любили петь хорошие русские песни, а уж если срывались в пляс, то плясали так, что пятки горели. Они даже внешне были чем–то похожи друг на друга: стройные, русоволосые, ясноглазые. Недаром товарищи по службе в шутку звали их «небесными близнецами». Было у обоих и еще одно увлечение, без которого жизнь летчика представить невозможно, — спорт. Но Юрий Николаевич, склонный к размышлениям и анализу, любил шахматы. А Борис Владиславович всегда следовал немудреному совету своего прославленного деда, бывшего земского врача, а позже заслуженного врача РСФСР, кавалера ордена Ленина, Александра Федосеевича Капустина: «В здоровом теле — здоровый дух, — подняв палец, назидательно говаривал тот. — А в движении, внук мой Борька, — жизнь. Так что не ленись — шевелись».

И смышленый внук не ленился, знал, что без крепкого здоровья не быть ему военным. А мечта непременно стать офицером Советской Армии не давала покоя с раннего детства. Вот только долго не мог Борис решить, кем быть: моряком или летчиком. Хотя точно знал, что пойдет служить туда, где есть техника. Поэтому после седьмого класса поступил он в Ростовский индустриальный техникум, а когда пришло время явиться на призывной пункт военкомата, уже решил точно: если пройдет медкомиссию, будет проситься только в авиацию. Но ему вдруг и самому предложили Кировобадское военное авиационное училище летчиков имени Хользунова. Значит, не зря нажимал он на спорт, не зря закалялся, не зря воспитывал в себе мужество и выдержку, занимаясь автоспортом. И потом, когда он уже сам поднимал в заоблачные выси стремительные крылатые машины, когда стал летчиком первого класса, спорт остался для него верным помощником в достижении вершин воинского мастерства.

А крылья мечты уже уносили его выше того потолка, которого мог достичь он на своей крылатой машине. Он теперь мечтал о звездах.

О космосе говорили тогда много: всему миру были уже известны имена первой десятки советских космонавтов, а Алексей Леонов видел землю из открытого космоса.

Правда, об этой своей мечте Капустин пока никому из товарищей не говорил, но жене своей, Галине, однажды открылся, что носит в душе тайную надежду: может, и в их части когда–нибудь будет отбор в группу космонавтов, и, чтоб в этот ответственный момент не подвело здоровье, он к обычной своей спортивной нагрузке прибавил еще и зимнее плавание, став скоро одним из самых заядлых моржей в части.

Янов и Капустин жили рядом, и как–то уж заведено было, что перед тем, как идти на аэродром, Янов заходил к Капустину, а потом по узкой тропке через березовый лесок они шли на свою «работу».

Так было и в этот день. Но с утра повисли над городом хмурые тучи, вылет несколько раз откладывался, и лишь после обеда позвонили наконец с аэродрома, предупредив, что часа через полтора надо быть готовыми к вылету. А минут десять спустя к Капустину зашел Янов. Борис Владиславович, что–то мастеривший своему сынишке–первокласснику Валерке, тут же все отложил в сторону, быстро собрался. Надев фуражку, он по привычке еще раз взглянул на себя в зеркало и увидел сзади сына. Валерка стоял, прижавшись щекой к дверной ручке, и грустно смотрел на отца:

— Пап, не лети сегодня, а? Пошли в лес, я там цветочки видел. Маме нарвем.

Борис Владиславович поднял сына на руки, заглянул ему в глаза: