Алексей Раздорский - Поэзия Басё. Перевод и смысл

Самый распространённый перевод – тот, что в русском варианте дневника: «Домик для кукол переменяет жильцов! Что ж – и лачуга». Но, во-первых, у поэта: «В хижине из травы меняются жильцы, домик для кукол». И слова «лачуга» вообще нет. Да и «дом из травы» был не таким уж и маленьким – обычная хижина с очень практичной в те времена крышей из травянистой соломы и бамбука – такая не гниёт и не протекает. Пример дома с такой крышей я привёл на фото. В домах богатых людей, а также во дворцах и храмах были крыши с глиняной черепицей, но в таких, как и у Басё, домах жили и все его друзья, и соратники. К сожалению, ни один из домов самого Басё не сохранился, на месте «куса-но то» в Токио есть памятный павильон с травяной крышей, но он не является копией ни одного из «Басёан», зато в садике там растёт настоящий банан.

Здесь находился дом Басё «Куса-но то»

Старинный дом с крышей из травы, соломы и бамбука

Последний «куса-но то», он же второй из трёх «Басёан», строился не один месяц на деньги полусотни учеников и покровителей поэта. Снаружи он выглядел как вполне обычный дом с красивым садом, а внутри было несколько небольших комнат и одна просторная с видом на четыре стороны. Именно в этом доме собирались во время коллективных конкурсов сочинительства другие поэты – до 20 человек одновременно. Приносили с собой еду и сакэ и проводили конкурсы, сидя на коленях, как это изображено на рисунке поэта-художника Ёса Бусона.

Да и пожилой самурай с большой семьёй не стал бы арендовать лачугу. В японском языке для её обозначения есть забавное слово – «усаги-гоя» – «кроличья хижина». Поэтому я старался сделать перевод ближе к словам оригинала:

Семья вселилась, а Басё до начала путешествия переехал в дом своего покровителя Сампу.

27-го марта 1689-го года сорокапятилетнего Басё и его спутника Сора провожали в дальний поход от пристани столичного района Сэндзю друзья, ученики и покровители. На рисунке, выполненном поэтом Бусоном, изображена сцена проводов Басё и Сора. Один из провожающих – на вид представитель высшего сословия. У него на том рисунке два меча за поясом – показатель высокого статуса. Возможно, это и был главный покровитель поэта Сугинами Сампу. Басё пишет, что друзья пролили слёзы прощания. Именно это он и отразил во втором хайку дневника:

И первый, и второй хайку цикла считаются шедеврами. Конечно, чтобы это понять, надо ощущать мелодичность гласных звуков, присущую стихам поэта. Мой перевод:

Конечно, в переводе можно было просто написать: «Весна уходит, плачут птицы, и рыбы слёзы льют». Про рыб – не знаю, льют они слёзы или нет, но как любитель птиц могу утверждать, что пернатые молчат, когда грустят, и слёз у них не бывает.

Далее странники направились к давнему знакомому Басё – хайдзину из Куроханэ, где их ждал очень тёплый приём. Хозяин дома и его младший брат тоже сочиняли стихи, поэтому стоянка с угощениями и горячительными напитками оказалась незапланированно продолжительной – целых 14 дней из 150-дневного путешествия. Так долго они больше нигде не гостили, но зато здесь они осмотрели много местных достопримечательностей. В один из дней посетили горный храм Комёдзи буддийской секты Сюгэн. Там же они зашли в келью монаха Гёдзядо и произнесли молитвенные слова у пары старинных гэта – «асида», высокой деревянной обуви, когда-то принадлежавшей основателю секты Сюгэн – Э но Гёдзя. Считалось, что поклонение обуви святого принесёт удачу в странствии и поможет преодолеть все непредвиденные невзгоды:

Мой перевод:

«Асида» – деревянные башмаки, такие же как и гэта, только могут быть «однозубыми» (иппонха) и высотой до 20 сантиметров. Они удобны для хождения по полям, горам и пересечённой местности. В них можно передвигаться по снегу и лужам. Зимой к тесёмкам подшивали мех, а в дождь надевали непромокаемые носки «таби». Очевидно, Басё тоже обувался в асида во время походов, так как упоминания о них встречаются в его хайку многократно.