Владимир Буров - Я не Байрон. Эссе

– Не подумайте, что я придираюсь к Ронни! – Тогда как ты бы посчитал, сколько раз за этот чемпионат ты высказался против Ронни, а насколько еще больше, например, за прошлый год:

– Что ни слово – всегда против Ронни ОСалливана, – вплоть до того, чтобы порадоваться вместе со всеми зрителями, что Ронни разулся на площадке, мол:

– Теперь ему легче, – нэ-эт:

– Обнаглел. – Но!

Но без Ронни этот Снукер, в общем-то:

– Никому и не нужен. Так только:

– Игра-загадка – Угадай-ка. Для пионерлагеря.

Комментатор говорит:

– Надо было Перри выиграть этот первый фрейм, а то дальше Ронни может не дать шанса. – Но вообще – если по-честному, какие шансы у Перри могут быть против Ронни? Никаких, какие ошибки Перри делал в прошлых матчах – это, увы, не игра.

Синицын усугубляет свою ошибку, а именно:

– Одет – говорит он – много комментариев по твиттеру по поводу поведения судьи в отношении Ронни. И комментатор говорит:

– Поймите, уважаемые зрители, вы не компетентны! судить о том, кто прав, судья или Ронни! – Вот она, фантастика соцреализма:

– Не прав главный участник соревнований:

– Зритель.

Междусобойчик упрямо ставится выше реального мира.

Синицын говорит – по поводу отрицательных отзывов в его адрес из-за Ронни – что ему не дали бы так долго – 35 лет – работать комментатором, если бы не устраивал… – дальше он не продолжил, ибо ясно:

– Устраивать или нет можно только начальство, а отнюдь не зрителей, которые, как он думает:

– Вообще не имеют никаких прав, – и пусть скажут только спасибо, что во время матча им не читают политинформации.

Но в принципе то, что он говорит – это и есть самая ужасная политинформация:

– Народ не компетентен в правилах жизни. – Тогда как он был компетентен даже в римских гладиаторских амфитеатрах:

– Мог показать палец, – не в ту сторону.

Хотя, конечно, Синицын – молодец, голос хороший, еще бы поменьше присочинял, что в снукере нет договорных матчей, таких как разоблачили в футболе:

– Не между тренерами и игроками, а, как грится:

– Намнохго выше!

Смешно смотреть было, как Мерфи извращался, чтобы промазать на прошедшем чемпионате мира, чтобы дать выиграть Бинэму.

Как в рассказе одного известного советского футболиста про тогдашние договорные матчи:

– Я бью по воротам, а вратарь убегает из ворот, чтобы мяч в эту последнюю минуту случайно не попал в него, а комментатор в это время говорит:

– Забил, как обычно:

– В Девятку. – Тогда как мяч то еле катится в ворота.

Смешно да, но еще смешнее, что людей тогда хоронили под совсем другими фамилиями, чем они играли. А некоторые боялись прописать к себе бабушку, чтобы получить не двух, а трехкомнатную кооперативную квартиру. А тут люди – можно сказать:

– Всю свою жизнь отдавали, чтобы иметь возможность играть в футбол, можно сказать и:

– Не были вообще, чтобы только:

– Быть, – во как было тады.

А Синицын, а вот сейчас, мол:

– Все по-честному. – И говорит это тогда, когда нарочитому измышлению уже никто не удивляется.

Голос правильный – это единственное подтверждение его правоте.

Точнее, нарочитое присочинение все равно удивляет:

– Люди не верят Библии, – что это возможно. Ибо, что они, люди, такого плохого сделали, можно сказать, едва родившись, что против них применяется такое оружие массового поражения, как:

– Сознательное вранье.

Финал Отрытого чемпионата Уэльса. Сейчас Нил Робертсон говорит прощальную речь, и лицо его очень печально, обида на неудачу, почти трагическое выражение лица. Почему такая печаль, что он проиграл 5—8 Ронни ОСалливану, не выиграл ни одного фрейма во второй сессии? А вот именно потому, что договорные матчи, комментируются Синицыным, как игра:

– По-честному. – Игроки начинают думать, что они лучче, тех, кто им проиграл, например, последний вопиющий случай на чемпионате мира, когда Мёрфи с трудом, но все-таки умудрился проиграть Бинэму.

Так и Нил Робертсон, играя хорошо, начал думать, что может реально обыграть Ронни. Не в том смысле, что обыграть случайно, а играет:

– Не хуже, не хуже.

Увы, но всем, кроме комментатора Синицына, очевидно обратное, даже букмекерским конторам, где Ронни и Нил были выставлены, как 70 к 30.

Похоже Ронни на этот раз решил поразвлечь своих болельщиков, и дать иллюзию возможной договорной победы тем, кто ставил и болел за Нила Робертсона.

Обычно, когда Ронни проигрывал по договоренности, он держал разрыв в три партии, чтобы случайно не выиграть, а главное для того, что простой ошибочный удар, мог намного легче посчитаться сознательным, если бы разрыв в счете был в одну партию, а так три: