Грегуар Шамаю - Теория дрона

В этом смыл теоретического наступления в ходе текущей «lawfare» ** -404. И одновременно с этим тенденция, заложенная в материальности самого оружия. Это проявляющееся постепенно воздействие вертикализации воздушной мощи на политико-юридическую классификацию противника, прекрасно понял в свое время Карл Шмитт. Его анализ последствий «самостоятельной воздушной войны», при которой «отсутствие отношений между воюющей стороной и землей, с находящимся на ней вражеским населением, становится абсолютным», сегодня прекрасно подходит для описания боевого дрона: «Бомбардировщик или штурмовик использует против населения вражеской страны оружие, которым он оснащен, направляя его вертикально, подобно тому как святой Георгий использовал свое копье, поражая дракона. Наблюдаемое нами сегодня превращение войны в своего рода полицейскую акцию, направленную против нарушителей общественного спокойствия, преступников и вредителей, ко всему прочему должно способствовать и оправданию методов этого “police bombing” [36]. В результате происходит бесконечная дискриминация противника» 405. Вертикализация вооруженного насилия определенно подразумевает превращение противника в абсолютного врага политикоюридическими средствами. Который теперь ни в одном значении слова не находится с нами в одном и том же плане 406.

* * *

388 Voltaire, “L’A, В et С” цитируется по: Oeuvres completes. Melanges VI, Gamier, Paris, 1878, p. 368.

389 Гроций Г. О праве войны и мира / пер. с лат. А. Л. Саккетти под ред. С. Б. Крылова. М.: Госюриздат, 1956. С. 623.

390 Там же. С. 624

391 Там же.

392 Сам Гроций комментирует это так: «Подобный обычай возник из соблюдения всеобщей пользы, чтобы слишком не усугублять опасности во время войн, которые стали учащаться. И, вероятно, это исходит от царей, жизнь которых прежде других защищена против оружия, но менее, чем жизнь прочих, обеспечена от яда, если не охраняется как бы благоговейным соблюдением права и страхом бесчестия». Там же.

Другой теоретик войны комментирует это так: «Здесь Гроций прав: если бы у царей был один шанс к пяти умереть во время одной из своих кампаний, то войны между цивилизованными народами уже давно бы прекратились». Nicolas Villiaume, L’Esprit de la Guerre, Paris, Dumaine, 1866, 60.

393 Frangois Laurent, Histoire du droit des gens et des relations intemationales, vol. 10, Les Nationalites, Paris, Librairie intemationale, 1865, p. 488.

394 Pufendorf, Le Droit de la nature et de gens, tome 2, livre V, eh. IX, § 3, Lyon, Bruyset, 1771, p. 108.

395 Ibid.

396 Иначе говоря, неопределенность является парадоксальной основой конвенционального соглашения, возможного, несмотря на вражду. Смертельный пакт возможен только потому, что это пакт, связанный со случаем.

397 Theodore Ortolan, Regies internationales et diplomatic de la mer, Paris, Plon, 1864, tome 1, p. 9.

398 Michael Ignatieff, Virtual War: Kosovo and Beyond, London, Vintage, 2001, p. 161.

399 Ibid.

400 «Фундаментальный принцип военной морали состоит в праве на легитимную защиту в ситуации, связанной со взаимным риском». Paul W. Kahn, “The Paradox of Riskless Warfare”, Philosophy and Public Policy Quarterly 22, no. 3 (2002), digitalcommons.law.yale.edu /fss-papers/32.

401 Ibid. P. 3.

402 Bradley J. Strawser, “Moral Predators: The Duty to Employ Uninhabited Aerial Vehicles”, Journal of Military Ethics 9, no. 4 (2010):

356. См. также: Jeff McMahan, Killing in War, Oxford, Oxford University Press, 2009.

403 Michael Walzer, Just and Unjust Wars. London, Allen Lane, 1977, p. 41. Полный триумф подобной философии войны будет иметь тяжелейшие последствия. Отказывая «несправедливому воину» в праве сражаться, она прямо помещает его вне закона, делает преступником. Поступая так, она исключает его из jus in bello и лишает всякой заинтересованности в его соблюдении, потому что, как бы он ни поступал, он не сможет рассчитывать на защиту, связанную с ведением войны в соответствии с установленными легальными процедурами. Таким образом, насилие с обеих сторон более ничем не ограничено.

404 Английский неологизм, образованный по образцу слова «warfare», ведение войны, для обозначения юридического аспекта войны, которая ведется при помощи адвокатов и меморандумов одновременно с войной при помощи солдат и ракет.

405 Шмитт К. Номос Земли / пер. с нем. К. Лощевского и Ю. Коринца, под ред. Д. Кузницина. СПб.: Владимир Даль, 2008. С. 475.

406 У этого решения могла бы появиться альтернатива, имеющая то преимущество, что она сохраняла бы перспективу юридического урегулирования военных конфликтов, вместо того чтобы превращать ее в придаток монопольного права на летальное наказание. Рассуждения Шарля Шомона, который в рамках подхода, разработанного «реймсской школой», был одним из наиболее плодовитых критических мыслителей, работавших с теорией международного права в конце XX века, представляются сегодня крайне актуальными для переосмысления права войны в контексте асимметричных конфликтов. Принцип, который стоило бы выработать для a minima (требования о повышении меры наказания (лат.). – Примеч. пер.), состоял бы в праве на возможность дать бой. Тот факт, что право на войну приходит к запрету возможности дать бой для одной из враждующих сторон, может привести к появлению двух дополнительных модальностей, прямым и косвенным путем. Вначале косвенным: авторизуя, в асимметричном контексте, средства, виды вооружений и тактики, которые структурным образом лишают врага всякой возможности вступить в бой, как это сегодня происходит в случае с боевыми дронами. Это создает проблему дозволенности использования подобного оружия в асимметричных конфликтах.