Грегуар Шамаю - Теория дрона

Даниэль Рейснер, бывший глава юридического департамента израильской армии 407

Какими юридическими рамками сегодня ограничены удары при помощи дронов? В отношении США определить это практически невозможно. Все очень размыто. Администрация отказывается отвечать на этот вопрос даже на суде 408. Это вполне умышленная непрозрачность. Весьма симптоматична речь Гарольда Коха, юридического советника при Госдепартаменте, произнесенная им перед American Society of International Law [38]. Он исполняет своеобразный танец живота: поддерживая двусмысленность, жонглируя различными регистрами, используя их то одновременно, то по очереди, но никак не может определиться с выбором, как если бы решение было отложено на последний момент. В любом случае, говорит он, удары при помощи дронов дозволены, вне зависимости от того, участвуем ли мы в «вооруженном конфликте или предпринимаем действия по необходимой самообороне» 409, не уточняя при этом, ни в чем именно мы участвуем, ни как отличаются правовые нормы, регулирующие использование летальной силы, в первом и втором случаях.

«Он походя замечает, – комментирует его слова спецпредставитель ООН по внеюридическим ситуациям Филип Эльстон, – что мы, мол, используем либо право военных конфликтов, либо право государства на легитимную самооборону. Однако это два совершенно различных правовых режима» 410.

Эта нарочитая двусмысленность озадачила многих юристов 411. Они заставляют политиков высказать свое мнение: война или легитимная самооборона, определитесь уже с выбором.

Но если администрация отказывается это делать, то именно потому, что устранение неопределенности при обосновании их действий может иметь последствия в виде запретов на удары при помощи современных дронов или же существенного ограничения их правомерности.

Проблема в том, что они плохо вписываются в существующие юридические рамки. Для тех, кто пытается найти для них юридическое обоснование, есть всего две возможности: или же право военных конфликтов, или же «law enforcement»*** -412(что можно не совсем точно перевести как право полиции, но в более широком смысле означает «военные силы, а также силы поддержания порядка, действующие в ситуации, когда совершается насилие, не достигая при этом порога, после которого эта ситуация квалифицируется как вооруженный конфликт» 413).

Чтобы приблизиться к пониманию различия между двумя моделями, необходимо понять, чем при использовании летальной силы отличаются прерогативы солдата на поле боя от полицейского во время патрульной миссии. Тогда как первый может безнаказанно «стрелять на поражение» по любой легитимной военной мишени, второй может прибегнуть к этому только в качестве крайнего средства, в качестве ответа на непосредственную угрозу.

Разберем эти пункты более подробно:

1. Прежде всего, чем является дрон охотник-убийца как орудие «law enforcement»? В этом случае необходимо вначале попытаться задержать подозреваемое лицо, предоставить ему возможность сдаться и даже, если это возможно, сделать ему определенное предложение. Власти «не могут использовать силу помимо того, что строго необходимо для задержания, самозащиты или защиты других лиц, которые подвергаются атаке» 414. Использование летальной силы должно оставаться исключением: она разрешена только в том случае, когда является единственным способом действовать «перед лицом непосредственной и превосходящей угрозы, когда не остается ничего другого, а также времени на размышление» 415. Всякое использование летальной силы, не отвечающее этим условиям, «по определению рассматривается как “внеюри диче екая расправа”» 416.

Если удары при помощи дронов осуществляются именно в этих юридических рамках, то настаивать на том, что должно быть сделано все ради «минимизации сопутствующих потерь» 417, не имеет никакого смысла. Как если бы убивший человека полицейский, чтобы не нести ответственности за свой промах, доказывал бы, что он принял все необходимые меры для соответствия принципам избирательности и пропорциональности, установленные правом военных конфликтов. Тогда речь бы шла о категориальной ошибке в чистом виде.

Поскольку дрон полностью исключает градацию при использовании силы, он никак не может соответствовать действующему ныне крайне специфическому принципу пропорциональности в парадигме «law enforcement». Как объясняет Мэри О’Коннел: «Чего дроны точно не могут, так это соответствовать полицейским правилам использования летальной силы, которые действуют вне поля боя» 418.