Владимир Бушин - Я посетил сей мир. Дневники, воспоминания, переписка разных лет. Книга вторая

Я написал довольно обстоятельный обзор писем, полученных «Литгазетой» на мою статью, но после нашей передачи из Ленинграда, по поводу которой было столько шума и разговоров, печатать обзор Чаковский не пожелал. Помог ему отказаться от этой затеи недоделанный марксист Юрий Суровцев. Чаковский спросил его при мне в кабинете: «Надо печатать?» Тот решительно ответил: «Ни в коем случае!» Возможно, им известна была позиция ЦК. Так же поступил и Михаил Алексеев в «Москве», когда на мою статью об Окуджаве там писем пришло, пожалуй, и не меньше и тоже – со всей страны. Оба испугались неизвестно чего. Это у нас очень часто – боязнь неизвестно чего.

А Яковлев стал членом ПБ, академиком в особо крупных размерах, накатал 22 книги, за одну из которых на ее презентации в Самаре (впрочем, скорее, за всю его жизнь в целом) одна безвестная русская патриотка прямо на сцене театра залепила ему оплеуху. То же самое огреб и Горбачев, но не по физии, а по шее. Ах, да разве только это они заслужили от народа!..

Солженицын в феврале 1966 года отозвался в письме на нашу передачу: «Слышал о Вашем выступлении по ленинградскому телевидению. Вас хвалят…»

Наша довольно активная переписка с ним тянулась четыре года – до мая 1967-го. Его последнее письмо было кратким, это было как бы небольшое персональное добавление к его большому (четыре убористых страницы) письму в адрес предстоявшего IV съезда писателей – «вместо выступления».

17 сентября 1966 г. Коктебель

Жил здесь с 25 августа. Впервые. И кто только здесь из писательской братии не бывал! Алексей Толстой, Леонид Леонов, Эренбург, Марина Цветаева… Сегодня уезжаю. Что останется в памяти, кроме чудных картин моря, Кара-Дага, Золотых ворот, мыса Хамелеон, дома Волошина, Лягушачьей бухты? Может быть, вот это? —

8 января 1967 г.

Как точно сказал Лермонтов о Пастернаке, например, о его «Гамлете»:

17 мая 1967 г., утро. Москва

Получил из Рязани от Солженицына на четырех убористых страницах «Письмо IV съезду советских писателей (вместо выступления)» и записочку мне.

Письмо было отправлено 18-го в 9 вечера и получено – 17 мая утром. Дело в том, как позже поведал сам А. С., таких писем он отправил по адресам писателей и газет, журналов около 200, и не из Рязани, а с Центрального почтамта в Москве. Этим и объясняется быстрота доставки.

Обо всем, что связано с Солженицыным, обстоятельно рассказано в моей книге о нем «Гений первого плевка», вышедшей несколькими изданиями. Кому интересно, могут заглянуть и в Интернет.

22 мая

Заходил ко мне в «Дружбу народов» Эмка Мандель (Коржавин), предложил подписать письмо к съезду с предложением дать слово для выступления Солженицыну. Там уже было немало подписей. Вероятно, его направил ко мне сам А. С. Я подписал.

«Милый Володя! Владимир Сергеевич!

Вы от скуки иногда вспоминаете обо мне. А я Вас помню часто, всегда.

Не Вашу резкость, а нежного мужчину и доброго друга…

Мне жизнь отпустила всего вдоволь – и любви, и одиночества, и горя.

А Вы совсем из другой жизни, где другие измерения. Я совсем случайно залетела на Вашу орбиту, и по всем законам логики не могу на ней удержаться. Я у себя и в себе, и всегда одна.

Незнакомец из другой жизни, прощайте.

26 мая 1967 г.

Борис Куняев-Рижский, с которым познакомился в Коктебеле, в ответ на мое поздравление с Днем Победы прислал открытку:

«Приветствую, граф!

Если бы Вы знали, насколько приятна была для меня Ваша весточка! Это же память о нашей фронтовой юности!!!

Дорогой Володя, а я три месяца пролежал в больнице с инфарктом. 10 дней был в реанимации, думал – все, однако белые тапочки временно отложил…»