Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

И хотя генерал Родионов не снимал — сдирал с себя военную форму, с которой сросся за сорок с лишним лет службы Отечеству, — все же офицерского рыцарства ему хватило, чтобы не выказать своей обиды. Может быть, впервые в жизни он откровенно играл роль человека, который якобы не только был готов к новой роли, но и сам эту роль придумал.

— Я еще во время работы в академии Генштаба предлагал президенту идею о гражданском министре обороны, — бодрясь, говорил Родионов в те смутные декабрьские дни 1996 года, когда его первый и последний китель генерала армии уже висел на гвозде…

И хотя Кремль стал трубить о том, что появление первого в истории России гражданского министра обороны есть свидетельство дальнейшей демократизации государства и усиления гражданского контроля за Вооруженными Силами, многие у нас в МО и ГШ поговаривали, что на самом деле это решение очень похоже на непонятную месть Родионову после скандала с генералом Семеновым.

Все выглядело загадочно и зловеще. Кто-то в Кремле явно «торопил события».

Еще не было Положения о гражданском министре обороны, не было нового Положения о Генеральном штабе, не разграничены функции МО и ГШ, не утверждена их новая организационно-штатная структура, не приняты новая военная доктрина, концепция военной безопасности, концепция военной реформы государства, не внесены соответствующие поправки в военные законы и уставы, не приняты необходимые в таких случаях десятки новых законов, не определен новый порядок управления Стратегическими ядерными силами, не проработаны еще сотни важнейших политических, организационных, экономических, материально-технических и других вопросов, а министра уже переодели в гражданский костюм.

Была ли у Ельцина возможность в рамках закона продлить время службы Родионова в армии? Мнение юристов однозначно — да. Для этого в Законе о статусе военнослужащих есть специальная статья, в соответствии с которой Родионов мог подписать контракт с президентом — Верховным главнокомандующим о продлении срока службы на год (закон предусматривает для военнослужащих, выслуживших установленные сроки, — до 5 таких контрактов). Такая юридическая норма применяется в Вооруженных Силах РФ, и некоторые офицеры и генералы ею пользуются.

Ельцин Родионову такой возможности не предоставил. Кто-то Ельцина слишком торопил… Ни в одной стране мира не умеют так коварно смещать военачальников с должности, как в России. Человека задвигают часто без объяснения причин, как старую ненужную мебель в пожарном порядке вывозят на загородную дачу, когда вдруг удачно попадается «левая» машина.

В Кремле были недовольны концепцией реформы, подготовленной Родионовым. Предвзятость к его прожектам была почти тотальной. Самое большое раздражение вызывало то, что Минобороны не отказывалось от сокращения военных расходов и упорно доказывало — еще ни одна армия в мире не сокращалась и не реформировалась бесплатно.

Расчеты нашего Генерального штаба показали, что сегодня содержать, скажем, мотострелковый полк в 2 раза дешевле, чем его сократить.

Как и Батурин, Родионов был за сокращение армии. Но за разумное и при гарантированном финансовом обеспечении всех элементов реформы. Однако государство не способно что-то существенное добавить в военный бюджет. 102 триллиона на 1997 год (да еще секвестр) — это продолжение стагнации Вооруженных Сил. Это ровно столько, сколько необходимо армии для того, чтобы она просто могла физически выжить.

Один из третьеразрядных чиновников аппарата Совета обороны РФ Владимир Клименко сделал «открытие»: «СО исходит из принципа финансирования на основе реальных возможностей государства». А Минобороны, дескать, исходит из принципа «заявленной потребности». То было грубое передергивание фактов. Когда Родионов стал министром обороны, то уже в первом своем заявлении в прессе сказал, что «армия должна быть посильной для экономики». Он же: «Армия не должна быть обузой для страны и пугалом для мирового сообщества».

Батуринские единомышленники упрекали Минобороны в старых подходах к уровню военных угроз, в оценках вероятности глобальных конфликтов. А позиция Совета обороны, по словам того же Клименко, строится на основе политического принципа «стратегического сдерживания от каких-либо масштабных действий вообще». В ответ с Арбата раздавалось: «Политическое сдерживание — блеф, если за ним не стоят надежные средства военного сдерживания».