Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

К тому времени я уже знал, что японцы ведут в регионе Курил активную разведывательную деятельность. В последние годы резко активизировалась агентурная работа среди российского населения Курил, имеющая целью сформировать у людей мнение о необходимости возврата островов Японии, потому что они якобы «исконно принадлежали ей».

Разведуправление УНО Японии (Управления национальной обороны) значительно увеличило финансовые расходы на «покупку» агентов влияния среди коренного населения Курил. Наши источники на островах и на «том берегу» сообщали, что эти усилия японских спецслужб «увенчались успехом»: на островах уже действует целая «колонна» российских граждан, за соответствующее вознаграждение (деньги, видеоаппаратура, лодки и шхуны, яхты, машины) ведущих активную пропагандистскую работу в пользу «возвращения» Курил Японии или создания совместной экономической зоны.

…Южно-Курильск напоминал мне чем-то полузаброшенный зэковский городок на Колыме. Таким он мне показался серым, захламленным и суровым. В городе шла острая борьба между противниками и сторонниками передачи Курил японцам. Уже создавались общества защиты Курил и инициативные группы по «восстановлению исторической справедливости».

Яростнее всех боролись за передачу островов два старожила — отец и сын (фамилии их уже не помню). Они охотно водили заезжих туристов по острову и упорно твердили, что Курилы — это «кровные японские острова» и что их надо непременно отдать. Японцы хлопали в ладошки. Потом я понял причину такой яростной неукротимости: во дворе сверкала новенькая «хонда»…

Я вспомнил слова Дубынина: «Как могут русские люди с такой яростью отстаивать интересы чужой страны?»

Позже я узнал, что японцы приглашали их в свою страну, обещали им златые горы, жилье, дарили машины и видеотехнику. Получали все это и некоторые наши лоббисты из местной власти. Затем добросовестно отрабатывали «аванс».

…Теплым августовским вечером я забрел на японское кладбище. Аккуратно огороженное и старательно ухоженное, оно показалось мне печальным островком покоя на беспокойном острове. Что-то таинственное было в надгробных знаках с множеством иероглифов.

Я стоял и думал о драме Курил. Подошел пожилой человек. Поздоровались, познакомились. Местный краевед, историк, активист «Движения за возврат северных территорий Японии». Услышав, что я из Генштаба, недобро сверкнул глазами:

— Уносите отсюда поскорее ноги, пока не поздно.

Стало любопытно. Появился повод подискутировать. Мой нежданный собеседник оперировал японскими и американскими книжками. Мы так тогда ни до чего и не договорились. Каждый остался при своем…

Уже в сумерках в местный порт пришел рыболовецкий траулер. Захотелось поговорить с рыбаками. Почти все они были детьми коренных жителей. У одного из них я спросил, что он будет делать, если Ельцин все-таки решит отдать острова.

— Как что? — удивленно сказал он, — Возьму в руки оружие и буду воевать.

Один старый шкипер сказал витиевато, но многозначительно:

— Боюсь, что в Японию полетит президент Ельцин, а назад вернется всего лишь Борис Николаевич…

Кстати, там, на Кунашире, Ельцин мог погибнуть. Он прилетал на остров в качестве кандидата в депутаты. К назначенному времени вылета упал туман почти молочной плотности. Но Ельцин есть Ельцин. Уломал командира корабля: «Летим!» Пилот на какие-то секунды потерял ориентацию на взлетно-посадочной полосе, и одно крыло самолета просвистело буквально в метре от высотного домика в конце взлетно-посадочной полосы…

На Кунашире мы могли потерять будущего президента России.

Рыбаки жаловались, что «японцы кишат в самых хороших местах». Иногда радостно сообщали, что пограничники поймали очередную браконьерскую шхуну. В одной из бухт я видел несколько арестованных японских шхун. В былые времена там стояла целая эскадра. По мере повышения мощности японских двигателей шхун становилось все меньше…

Но российские морские пограничники даже на слабой технике умели шерстить японских браконьеров. Мне рассказали о командире катера с прибалтийской фамилией. На островах о нем ходили легенды. Японцы так его боялись, что давали нашим большие деньги, чтобы узнать, когда прибалт заступит на боевое дежурство. Когда же он стал возвращаться с охоты с пустыми руками, дошло до него, что кто-то продает информацию. И стал путать карты. И снова притаскивал в бухту японские браконьерские шхуны…