Игорь Малинский - Записки сдержанного оптимиста

А теперь, как и обещал, возвращаемся к наименованиям улиц. Человек, конечно, ко всему привыкает, он по природе своей ретроград. Отец мой всю жизнь называл проспект Ушакова (центральную улицу нашего города) Говардовской (название, существовавшее до 1947 года). Для меня тоже улица моего детства, наверное, останется Советской, а не Ярослава Мудрого по новой версии. Ну не хватает у нас здравого смысла, чтобы назвать раз и навсегда. И действительно – в советской стране одну из улиц наименовали «советской», а остальные значит не советские, а может, хуже того – «антисоветские». Встречал я и улицу Социалистическую… Представляете, дать улице название строя! Сразу приходит в голову: «Где проживаете, молодой человек?» «Я живу на углу Рабовладельческой и Феодальной, в Первобытнообщинном переулке». Не знаю, чем не угодила в своё время, например, Торговая, но в один прекрасный день она стала 21 Января. Вот так просто, без года, только число и месяц. Более того, она пересекалась с другой «январской» подружкой по несчастью – 9 Января! Это какими же надо быть «оптимистами», не такими сдержанными, как я, а «феерическими», чтобы верить, что через несколько десятилетий люди будут помнить день смерти В. Ульянова и день похода к царю рабочих, возглавляемых попом Гапоном! Кстати, я проверял, подавляющее большинство или не знает, или не помнит. Эх, вспоминаю замечательный французский городишко Сент-Этьен-дю-Рувре: идёшь по улице Роз, сворачиваешь на улицу Фиалок, пересекаешь улицу Хризантем… Наша действительность куда более сурова: еду по улице Ильича. Да, назвали не фамилией или революционной кличкой – этого в наших городах хватало, а оригинально – отчеством. Тут уже полёт моей фантазии не остановить: мне мерещатся улицы Петровичей, Сидоровичей и т. д. А если бы он был узбеком? «Приходите к нам, на Турдумаматовича, 19, чаю попьём».

Есть у меня тут и шкурный интерес. Живу я на улице Гмырёва. Знаете такого российского революционного поэта? Нет? А зря. Он умер в херсонской каторжной тюрьме в возрасте 24-х лет. Читали что-нибудь из его произведений? Не думаю. А моё сейчас читаете. Так почему бы не назвать улицу моим отчеством – улица Борисовича, нет, лучше Борисыча!

Редко сейчас достаю альбом с фотографиями тех лет и каждый раз удивляюсь живости и природности чёрно-белых снимков.

Нам повезло, фотографий много: папа до пединститута работал в интернате, помимо того, что преподавал, дежурил в спальном корпусе, вёл ещё фотокружок для старшеклассников. Иногда на выходные, праздники приносил фотоаппарат домой, снимал нас, родственников.

Держу в руках фото сестры.

Ей года четыре, настоящая барышня-крестьянка: демисезонное пальто, бабушкина косынка на голове. Сестра вспоминает, что сидела на корточках возле нашей двери, рисовала на земле. Слышит, позади папин голос: «Что это за бабушка тут у нас?» Она оборачивается, улыбается – папа фотографирует. В очередной раз говорю себе, что надо отсканировать и оцифровать старые снимки. Некоторые уже сделал, но вообще действую по принципу: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра».

Очень многое ушло безвозвратно и осталось только в памяти…

– Фаина, а сколько было у бабушки слоников, ну тех – из слоновой кости или из мрамора?

– Семь, конечно, счастливое число.

Вы тоже помните эту картинку: на буфете белая выбитая салфетка, а на ней стояли друг за другом, от самого большого к самому маленькому, семь слоников в одну линию? Не поленился, узнал, к чему был этот так называемый мещанский символ. Оказывается, в нашей стране мы так почитали индийское божество Ганешу с телом человека и головой слона. В индуизме это – символ мудрости и литературы. Не спрашивайте, что обозначают семь аналогичных рыбок или лебедей. Одно знаю точно – завод стеклотары на них очень поднялся. А сейчас проглотите слюну! Газированная вода с вишнёвым или малиновым сиропом у продавщиц под навесиками – сказка! Нет, я не ностальгирую, помню и стояние в длинных очередях за гречкой или мукой. Бабушка брала сестру или меня в эти архиважные походы – ведь давали только по одному килограмму в одни руки. Да, кстати, пластиковых пакетов не было, вообще… Все ходили с холщовым сумками, сетками. Ну и самое экзотическое воспоминание: летом по дворам ходит человек со станком на плече. Останавливается посреди двора: «Кому точить ножи-ножницы…» Женщины выносят кухонные ножи и «парадные», для гостей, ножницы для стрижки ногтей и для шитья. Точильщик приводит в движение станок: ногой плавно на педаль нажимает (носок-пятка, носок-пятка), руками водит предметом по точильному камню, искры летят.