Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

Это еще раз показал мой опыт на радио. Возник он, между прочим, из «медленных» разговоров. В середине прошлого десятилетия я в очередной раз выступал на «Радонеже» – очень неспешном радиоканале, который слушают в основном православные люди. В эфир по телефону может выйти практически любой – звонки фильтруют минимально. Иногда, правда, этим пользуются. Не раз бывало так. Звонит старушка умильным голосом, говорит:

– А можно я батюшку спрошу про фильм «Евангелие от Иуды»?

– Ой, конечно, очень хорошо, сейчас выведем вас в эфир.

– Батюшка, вот, фильм-то был… «Евангелие от Иуды». А кто Иуда? Кураев иуда. Жид, масон, еретик, анна-а-а-а-фема!

На месте Кураева, кстати, мог оказаться и любой другой известный священнослужитель, в том числе я сам. Впрочем, такие инциденты лишь оживляли эфир, но ненадолго. Но на фоне ток-шоу и ристалищ на «Эхе Москвы», в которых я нередко участвовал, формат пастырских бесед на «Радонеже» был для меня своего рода отдушиной. И во время одного из этих эфиров подумалось: не предложить ли такие беседы светскому радио, организовав что-то вроде исповеди по телефону?

Вскоре мы придумали – вместе с известным медиаменеджером Александром Школьником – программу «Время доверия», которая начала выходить поздним вечером на «Русской службе новостей». Сначала я был в эфире один, потом начал приглашать в гости психологов, музыкантов, поэтов, писателей, священников. Сам подбирал из своей фонотеки музыку – от классики до рока. Звонки принимал самостоятельно, никакой фильтрации не было. Обсуждали и личные проблемы звонивших, и общественные. Про «политику», как ни странно, почти не спрашивали, хотя канал был вполне политическим. Вели себя слушатели очень вежливо. Провокатор был только один. Звонил и сразу начинал кричать:

– Страна гибнет из-за абортов! А вы не требуете запрета! Гады, мерзавцы – и ты, и патриарх твой, и Путин!

Дальше шел поток нецензурной брани, перемежавшийся угрозами. Причем человек использовал программу, которая генерировала случайные телефонные номера. Вот такие у нас есть борцы за нравственность…

Да, конечно, есть люди, которые пишут в Интернете гадости, в том числе употребляя матерные выражения. Есть люди, которые в газетах на эти матерные выражения ссылаются. Для этих людей все, что делает Церковь, а также все, что делает государство, а тем более все, что делают Церковь и государство вместе, видится чем-то особенно противоположным представлениям этих людей о том, как должна жить Россия. Наверное, по мнению этих людей, узкий круг критически мыслящей интеллигенции лучше всех «знает, как надо», и именно его невостребованность властью, а отчасти и Церковью тоже, является главной проблемой для России. На самом деле мы хорошо знаем, что вечно критикующая все, что делается властью и Церковью, часть интеллигенции никогда не могла в истории России сделать что-либо, если вдруг ей доставалась власть. И об этом нужно всегда помнить. Мы не должны отвечать на каждое критическое замечание этих людей, они в основном тешатся тем, что выясняют друг с другом, кто более эффектно критикнул Церковь или власть. Церковь, государство и народ должны знать, что думают критически настроенные умы, и учитывать ту критику, которая помогает сделать дело лучше. Но мы никогда не позволим – ни критикам, ни тем более нашим недругам – сделать то, к чему иногда призывают некоторые блогеры и некоторые газетчики – исчезнуть, бездействовать, предоставить свободную площадку тем, кто хотел бы без конца экспериментировать на России. Вот этого никогда не будет. Церковь и государство, Церковь и народ, государство и народ вместе должны созидать жизнь нашей страны, созидать ее в правде, любви, добре, красоте, и для этого использовать как повседневный труд, так и вдохновляющие и объединяющие праздники.

Очень скоро программа стала длиться… всю ночь. С двенадцати ночи до шести утра. Я вел ее два часа – иногда один, иногда с гостем. Потом по два часа у микрофона были мои коллеги – Александр Люлька, Дмитрий Пахомов, другие. Один раз, вскоре после Пасхи, я попробовал испытать себя на прочность и просидел в эфире все шесть часов. Ни малейшей проблемы с дефектом речи не было – реплики звонящих и гостей, музыкальные паузы и новости позволяли отдышаться и дальше говорить вполне бойко. Звонили люди и в три, и в пять утра – иногда, правда, одни и те же. Программа просуществовала несколько лет, при разных начальниках канала. «Выжил» меня только Сергей Доренко – написал, что слушают такой формат одни старушки и «экзоты».