Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

Не случайно многие актеры, придя к вере, отказались от своего ремесла или стали играть только положительных персонажей. Не случайно был запрещен в священническом служении Иван Охлобыстин – люди не понимали, как человек, готовый играть даже совершенно омерзительных типов, может этими же устами возносить молитву за литургией. Разрыв между прямой христианской честностью, между жизнью, которая должна быть исповедничеством, и полуправдой лицедейства никуда не денешь. Именно поэтому я всегда считал и сейчас считаю игровые формы культуры гораздо менее «чистыми», чем музыку, поэзию, документальное или публицистическое кино – и даже чем словесные ристалища. Но, как бы то ни было, многие христиане играют в театре и кино и обычно несут доброе послание, особенно если их настоящая жизнь не сопровождается скандалами, нечистотой, гордыней.

Еще больше споров на рубеже эпох было вокруг христианского рока. Кроме известных исполнителей вроде Гребенщикова, которые затрагивали религиозные мотивы скорее по касательной, появилось немало рокеров и рок-бардов, которые пели главным образом о вере, о Церкви, об истории православной Руси – и о ее будущем. Среди них были Ольга Арефьева, Андрей Селиванов, группы «Если», «Третий Рим», «Мономах», «Легион», «Галактическая федерация», «Трубный зов»… В 1994 году вышла виниловая пластинка «Антология христианского рока в России» – и я написал статью для ее обложки. Шума было немало. Отец Димитрий Смирнов критиковал меня за этот текст с трибуны одной церковной конференции. Его поддержали многие «традиционные» музыканты. Некоторые православные издания перепечатали «антироковую» статью католического священника Жана-Поля Режимбаля, в которой он, отчасти справедливо, критикует рок-музыку за раскрепощение низменных инстинктов. Да, есть своя правда и в этой позиции: сами по себе ритмы рока настраивают человека на агрессию и разнузданность. Сравните их с музыкой Арво Пярта и увидите разницу реакции собственного организма. В 60-е годы рок стал одним из средств манипуляции западной молодежью, которую через сексуальную и «психоделическую» революцию направили на борьбу с семьей, Церковью и иерархическим обществом – при этом, по сути, лишив настоящего счастья, а многих и просто уморив наркотиками.

В нынешней Православной Церкви есть диаметрально разные взгляды на рок-культуру. Мне лично кажется, что наряду с вещами, которые я понять и принять не могу, в творчестве «рокеров» есть те же прорывы в искренность, те же исповеди, те же поиски Бога, что есть в любое время в любой подлинной культуре. Ибо не может человек, живущий культурой всерьез, а не ради развлечения, не проявить в ней то, что дано от Господа: образ Божий, неистребимое стремление к Небу. Два явления в нашем роке – не «попсовом», не рыночном, а том серьезном, умном, с распахнутой душой роке, на котором выросло целое поколение, – мне хотелось бы отметить.

Первое – тоска по Эдему, по утраченной гармонии бытия, по «граду Божию», что присутствует во всяком подлинном искусстве. Сама по себе эта тоска может никуда и не привести, может стать даже причиной отчаяния. Но если она есть – значит, человек духовно не мертв, значит, он не может спокойно дремать у телевизора за созерцанием милой сердцу «мыльной оперы». Второе – неприятие лжи, псевдогармонии построенного на неправде и компромиссе с совестью бюргерского мирка. Это неприятие порой вырывается в протест, шокирующий «мирных жителей». Но можем ли мы осудить его? Разве мы уверены, что устои житейского мирка, его шкурническая мудрость и его табу – во всем правы? Разве забыли мы, как противостал этому мирку Сам Господь Иисус Христос, гневно сокрушивший в храме столики торговцев и сказавший: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10, 34)?

Что же касается общей «несолидности» рока, якобы несовместимой с «серьезной» церковностью, то вспомним царя Давида, скакавшего «изо всей силы» пред святыней, радуясь о Господе подобно ребенку. На возмущение собственной жены, озабоченной «уроном» царского достоинства, Давид ответил: «Пред Господом играть и плясать буду» (1 Цар. 6, 21). И если люди выражают чувства свои, в том числе чувство любви к Богу и радости о Нем, в песнях слишком громких, слишком непривычных, слишком ликующих – не мешайте им, не осуждайте их!

Беда, однако, в том, что до современного молодого, да и не очень молодого человека весьма непросто «достучаться». Пярта и вообще «немассовую» музыку слушают избранные. Вежливые, глубокие, негромкие слова подчас не слышатся вообще. И – нравится это кому-то или нет – надо крикнуть. Русский рок, с его осмысленными текстами, с его стремлением к честности и правде, дает для этого прекрасный язык. Не случайно, например, Захар Прилепин, не жалующийся на популярность своих книг, все-таки создал рок-группу и сам в ней поет – причем нередко прямо свидетельствуя о христианском учении. Не случайно и Псой Короленко, человек очень глубоко мыслящий и всесторонне образованный, давно перешел от длинных текстов к песням – иногда провокативным до нецензурности, но «цепляющим» любую аудиторию и тоже нередко прямо связанным с христианским духовным наследием. Есть сегодня и православные рэперы – например, костромская группа «Комба бакх» – с очень яркими, смыслово отточенными текстами. И скажите мне, что это плохо!