Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

К началу нынешнего столетия христианская культура стала в России частью мейнстрима. Некоторые после этого стали торжествовать победу и даже почивать на лаврах. Вскоре, впрочем, выявились две проблемы. Одна из них сохранилась еще с советских времен и свойственна не только сугубо «творческой», но и всей интеллектуально активной православной среде. Это разобщенность. Олеся Николаева, замечательная поэтесса, как-то сказала мне: «У нас есть два союза писателей – один «жидомасонский», второй «фашистский». И они, как иудеи с самарянами, не сообщаются». Понятно, что имелись в виду характеристики, даваемые приверженцами обоих «направлений» своим оппонентам. Впрочем, вечное деление на «западников-демократов» и «почвенников-патриотов» – лишь часть беды. В православной творческой среде присутствуют и жесткая конкуренция, и самоизоляция, и вождизм. Многие проекты накрепко связаны в лучшем случае с одним поколением, а в худшем – с узкой группой или вообще с отдельной личностью. Уходят они – и все погибает. Можно лишь помянуть добрым, но грустным словом бесчисленные фестивали, издательства, творческие объединения, которые давно канули в Лету. Если они скончались в доинтернетную эпоху, от них подчас не осталось вообще ничего – даже архивы выброшены или потеряны. И значит, церковная культурная среда должна заботиться о памяти – и о смене. Даже если кому-то из «заслуженных» неприятна и неинтересна молодежь.

Вторая проблема сегодня у всех на слуху. «Победу» нам никто отдавать не хотел и не хочет. Массовая культура, зиждящаяся на культе грубой чувственности, низкой «душевности», дешевого успеха, несовместима с настоящим христианством и в лучшем случае будет комплексовать перед ним, а в худшем – с ним бороться. Иногда христианское творчество пытаются инкорпорировать в попсу – и кое-что из этого неплохо получается. В конце концов, и массовая душевность не всегда плоха. Но обычно мир шоу-бизнеса смотрит на христианство с презрением и недоверием – слишком разные у них основные ценности. Более того, из этого мира периодически раздаются призывы сделать христианство «поближе к людям». Когда сие касается языка и образов – почему бы нет (в рамках вкуса и пристойности). Но чаще имеется в виду другое: нам предлагают «легитимировать» грех или по крайней мере не спорить с ним.

Сегодня нередко говорят, что культура – это нечто второстепенное, недостойное серьезного внимания. Дескать, главное – экономика и еще, может быть, военная сила и геостратегия. <���…> Но любая культура связана с тем, что на самом деле определяет всю жизнь человека, – с верой. И недаром культура, которая теряла веру или бросала вызов Богу, оказалась не так уж долговечна, как думали и говорили сторонники такой обезбоженной культуры. <���…>

Наша культура не случайно является столь устойчивой, значимой, способной пронести через многие века свое послание. Эта культура – не сиюминутная. Она связана с нравственным измерением. Она связана с тем содержанием жизни, которое не кончается с истечением временного бытия. <���…> Эта культура – не бесплатное или платное приложение к экономике или к борьбе за военное влияние, за власть и деньги. Эта культура является законом нашего бытия, который и должен определять наши подходы к экономике, или к военному делу, или к государственному устройству, или к той культуре с маленькой буквы, которая выстраивается как политика в области театра, кино, книгоиздания, информационной работы.

Мы не должны бояться жить по этому закону. Нам постоянно пытаются сказать – громко и настойчиво, иногда с угрозой: приспособьтесь к тем реалиям, которые сегодня на Западе объявлены культурно-политическим мейнстримом, приспособьтесь к «реальности»! Впрочем, большой вопрос, насколько именно эта реальность является настоящей реальностью, а не конструкцией, выдуманной немногими, чтобы оболванить многих. Тем не менее нам подают эту реальность как якобы приемлемую для большого количества людей и ставят ультиматум: приспособьтесь к ней или исчезните.

Иногда пытаются сузить пространство традиционного искусства. Так, в Москве пытаются постепенно закрыть театры, связанные с традиционной русской культурой, или ограничить их деятельность, найти способы сделать так, чтобы они лишались собственных зданий и перемещались из одного помещения в другое. При этом подчас говорится, что традиционные культуры, как и традиционная мораль, устарели, и нужно поскорее от них избавиться, чтобы идти в ногу со временем. <���…>