Карина Добротворская - Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже

Посмотрела “Сансет Бульвар”, “Сабрину”, всего

Хичкока. Да чего только не посмотрела!

Жили мы в крохотном дешевом таунхаусе, где

была всего одна комната-студия, совмещенная с холо-

стяцкой кухней. Спали на раскладном диване. Зато

у нас был собственный маленький садик, где можно

было сидеть и болтать вечерами. Неподалеку почти

в таком же таунхаусе жила твоя бывшая жена Катя, которая к тому моменту родила мальчика Питера-

Петра — от русского врача-эмигранта, ставшего

в Штатах шофером-дальнобойщиком.

С Катей мы мирно ладили, забыв об изрыгаемых

ею проклятиях в дни разрыва и развода (кто их не

изрыгает в дни разрыва и развода?). Несколько раз по

просьбе Кати мы оставались с ее веселым улыбчивым

малышом, и, когда ты с удовольствием возился с ним, я всегда думала, что нашему ребенку было бы сейчас

столько же лет. А ты мог быть преданным и ласковым

отцом.

У Кати на полу валялись десятки модных журналов.

Среди них — Vogue , Glamour и даже Allure , который

только что был запущен в Штатах. Я жадно их

разглядывала, ощупывала и обнюхивала — я впервые

столкнулась с пробниками духов. Восхищалась сложно

сконструированными лицами супермоделей. Это были

времена Линды, Кристи и Наоми — было чем

восхищаться.

— Ты всегда была помешана на сильных и красивых

женщинах. Метаморфозы женской красоты — это

вообще твоя тема, разве нет? — сказал бы ты.

Могла ли я подумать, что эти магические журналы

станут моей работой и даже судьбой? Но тебя это

ничуть не удивило бы, я знаю.

51.

178

28 августа 2013

Разделенный с тобой опыт — вот чего мне не хватает

больше всего. Даже в глупых мелочах, в маленьких

жизненных радостях. Я помню, как в нашем крохотном

Боулинг-Грине мы с тобой чуть ли не впервые в жизни

пошли вместе в ресторан. Он был китайский — весь

в пальмах и золотых скульптурах, с мраморными пола-

ми и фонтаном. Китайскую еду я пробовала в Париже, она казалась мне фантастически вкусной, жир и крахмал

меня тогда заботили мало. Я взяла креветки в кляре

с кисло-сладким соусом, ты — свинину (в нашей стра-

не свинина была главным мясным деликатесом). Весь

ужин стоил, наверное, долларов 10–12, не больше, но для нас это была большая сумма — столько стоили

кроссовки на распродаже. Несколько раз мы брали

в этом ресторане еду на вынос, но чаще предпочитали

готовить сами — что-то привычно гадкое. Варили

сосиски и макароны, которые ты поливал кетчупом, ели огромными кусками резиновую индюшачью

ветчину, сладкие фруктовые йогурты, жирное

шоколадное мороженое с орехами и печеньем из

огромной бадьи. Чипсы и соленые орешки запивали

дешевыми соками из пакетов. В особо торжественных

случаях ты жарил просроченное мясо — жарил,

разумеется, до состояния подошвы, а потом щедро

поливал тем же привычным кетчупом или намазывал

горчицей. Что такое мясо с кровью и как его можно

есть, мы тогда не знали.

Стал бы ты гурманом сейчас? Полюбил бы, как я, гастрономические рестораны? Интересовался бы

шефами, изучал бы рейтинги, читал бы food -критиков?

Относился бы к еде как к искусству, а не как к топливу

179

для организма? Или остался бы верен своим простым

пристрастиям, той еде, к которой мы привыкли

с детства?

Сегодня я в очередной раз водила Сережу

в парижский ресторан. Я люблю отыскивать новые

маленькие гастрономические бистро, которые вот-вот

получат мишленовскую звезду. Они, как правило, не такие помпезные. В пафосных ресторанах Сережа

чувствует себя неуютно. Ему кажется, что на него косо

смотрят, он ужасается ценам в меню, стесняется того, что не говорит по-французски. А если я делаю за него

заказ, обижается. “Я ведь и сам могу сказать”. Однажды

сгорел со стыда, когда официант снисходительно

сказал ему:

— Месье, я советую вам держать этот нож другим

концом. Вот так.

Несколько раз Сережа осторожно спрашивал:

— А нам обязательно идти в ресторан? Может

быть, просто съесть где-то сэндвич?

Но ловил мой удивленный взгляд — и замолкал.

Я кормлю его всем, что люблю сама, и всем, что

предлагает Париж с его фермерскими рынками

и маленькими лавочками. Свежайшая рыба, из которой

я делаю тартары и севиче, выдержанная ветчина, кровавая баранина на ребрышках с розмарином, нежный

козий сыр в пряностях с вишневым вареньем, вонючий

рокфор с грецкими орехами, суп из сладкой тыквы