А. Дроздов - В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Именно в такой день к нам однажды пожаловали гости: трое альпинистов и в их числе знаменитый Тенцинг. Он приехал в СССР по приглашению Спорткомитета; в программу входил подъем на вершину Эльбруса. Но пока мы чаевничали с разговорами, погода испортилась, налетело мощное облако, пошел снег, и как-то разом все, словно сговорившись, уже не вспоминали о восхождении. Часа через два группа отправилась вниз, хотя вышедшие на другой день газеты оповестили мир о подъеме героя Эвереста на Эльбрус.

Шурф на леднике.

Подобные случаи, конечно, происходили неоднократно. Кажется, в 1958 г. на Эльбрусе почти в одно и то же время оказались П. А. Шумский и Г. К. Тушинский. Оба порознь решили дойти до седловины Эльбруса, но из-за непогоды их подъем не состоялся, хотя в то время о своей неудаче они друг другу так и не сказали.

А спустя четыре года в самом куте долины Баксана, на так называемой Поляне Азау началось строительство научно-учебной станции Московского университета. Идею такой станции Г. К. Тушинский вынашивал уже давно. В 1965 г. мой сотоварищ по зимовке на Эльбрусе М. Я. Плам побывал в Швейцарии на международном лавинном симпозиуме и привез оттуда впечатления и идею постройки такой станции в швейцарском стиле. Идея Тушинского и «мотор» Плама сработали блестяще: уже через два года у подножия Эльбруса стояли три больших дома, издалека напоминавшие швейцарские шале, в которых размещался обширный персонал станции; стали проводиться студенческие практики; выполнялись широкие исследования лавин и ледников; приезжали на отдых преподаватели геофака.

Место для станции выбирал сам Г. К. Тушинский. Как он сказал мне, это была последняя нелавиноопасная площадка в долине. По соседству регулярно сходила небольшая «домашняя» лавина, не причинявшая никакого вреда. Но спустя много лет, в 1993 г. именно отсюда пришла трагедия. Стреляя по лавинам в профилактических целях, угодили в самый центр лавинного очага, вызвав слишком большой объем снега «домашней» лавины. Она перемахнула свои обычные пределы и обрушилась на площадку станции, снеся один из трех домов. Увы, не обошлось без жертв: погибло четверо молодых людей, и среди них внук нашего старейшего сотрудника О. П. Чижова.

Мне повезло во второй половине ХХ века принять участие в закрытии на карте Родины небольших белых пятен. Речь идет об исследовании Институтом географии АН СССР района современного оледенения на севере Забайкалья в хребте Кодар.

Весной 1958 г. меня, студентку третьего курса географического факультета МГУ, кафедра физической географии СССР направила для прохождения полевой производственной практики в отряд Андрея Александровича Величко. Тогда я впервые перешагнула порог нашего уникального здания в Старомонетном переулке для беседы с А. А. Величко. Разговаривали мы с ним где-то в полутемном месте вблизи раздевалки. Сам Величко, конечно, произвел величественное впечатление, но район его работ на Европейской части страны абсолютно меня не заинтересовал. Дело в том, что моей курсовой работой было «обоснование природных границ Забайкалья и Приамурья», и начитавшись литературы об этих далеких территориях, я естественно хотела попасть туда, чтобы посмотреть все своими глазами.

Спустя некоторое время на кафедре проходил очередной сибирский семинар, которым руководил Николай Иванович Михайлов. Там с рассказом о работах Института географии в Забайкалье выступил Владимир Сергеевич Преображенский. Вот это были те места, где мне непременно нужно было побывать!

По завершении семинара я попросила Н. И. Михайлова порекомендовать меня для работы в отряде Преображенского. Михайлов сказал, что Преображенский берет в отряд только парней, но я могу попробовать попроситься сама, что, возможно, мой рост в 172 см и «не субтильное телосложение» помогут мне в этом. Но Преображенский сказал, что он, конечно, взять меня не может, но есть еще Л. И. Мухина, которая будет работать не на севере, а в среднетаежных районах, и, возможно, ей я подойду.

И началось мое периодическое хождение в Институт географии, разговоры с Л. И. Мухиной и В. С. Преображенским. Отдел физической географии занимал в то время две смежные комнаты, где сейчас находятся каталог институтской библиотеки и ее читальный зал, которые в то время ютились в комнате № 14.