А. Дроздов - В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Может быть, с золотой рыбкой мы остались друзьями и никогда не ссорились потому, что я не просил ее об исполнении несбыточных желаний, не оскорблял ее достоинства нескромными требованиями».

Лучше о характере Мурзаева не скажешь. А я только старался оживить некоторые памятные мне штрихи к его портрету.

В шутке Эдуарда Макаровича о «самом важном» – его все уже упомянутые черты. Но скажу еще об одной. Вот удивительная книжка Льва Семеновича Берга – о науке и ее смысле – «Номогенез, или Эволюция на основе закономерностей» (1922). Эту книжку Мурзаев купил в студенческие годы в Петербурге. Он тогда слушал лекции Берга. Мне довелось слушать Эдуарда Макаровича – и в залах заседаний, и у него дома, уже на улице Дм. Ульянова. И однажды после разговора о номогенезе Берга Эдуард Макарович эту книгу мне подарил. Кстати, она есть в нашей библиотеке.

Свою небольшую книжку о Берге Эдуард Макарович назвал тремя словами «Жизнь есть деяние». Слова эти характеризуют жизнь и Берга, и автора.

Будем помнить об их деяниях. Будем стараться оберегать «дней связующую нить».

Рисунок А. Д. Арманда.

В самоуверенные годы аспирантуры я как-то влетел в кабинет заместителя директора Института:

– Эдуард Макарович, подпишите, пожалуйста.

Мурзаев внимательно прочел протянутую ему бумагу.

– Присядьте, пожалуйста. К кому это письмо?

– В соседний институт с просьбой разрешить пользоваться их библиотекой.

– Ну, разве просьбы так пишут? Неизвестно кому. Как зовут директора института?

– Не знаю.

Мурзаев порылся в справочнике и вписал своей рукой: «Глубокоуважаемый Иван Степанович».

– Теперь дальше. За какие такие Ваши заслуги, прошлые или будущие, он допустит Вас в хранилище своего института?

Эдуард Макарович терпеливо выслушал мои объяснения, для чего я стремлюсь в чужую библиотеку и на свободном месте письма добавил: «В Институте географии в соответствии с планом научных работ проводится исследование геоморфологии и геологии рыхлых отложений Севера Европейской части СССР. Можем ли мы рассчитывать на помощь Вашего Института имеющимися у Вас печатными и фондовыми материалами по указанной теме?»

В конце моего послания рядом со своей фамилией и должностью Эдуард Макарович приписал: «С глубоким уважением».

Возвращая мне письмо для внесения исправлений, этот корифей отечественной науки слегка смущенно произнес:

– Простите меня за этот урок бюрократии.

С тех пор официальные послания, написанные «по Мурзаеву» неизменно приносят мне успех.

Биогеограф, эколог, д.г.н. (1953). В Институте в 1963–1983 гг.

Не часто встречаются люди, которые с первых мгновений знакомства и общения покоряют вас раз и навсегда. Поначалу и не поймешь даже, чем этот человек пленил вас: широко распахнутой душой, мягким обаянием, трогательной доброжелательностью, нравственной чистотой, кристальной честностью или еще чем-то, что по праву можно и нужно назвать интеллигентностью в ее изначальном значении. Именно таким человеком был Андрей Александрович Насимович.

Андрей Александрович пришел в Институт в 1963 г. В лаборатории биогеографии (тогда – отделе) в то время трудилась плеяда выдающихся ученых: А. Н. Формозов, Ю. А. Исаков, С. В. Кириков, Д. В. Панфилов, О. С. Гребенщиков, К. С. Ходашова. Все они сразу и навсегда прониклись к нему искренним уважением, почитанием и любовью. Так же стали относиться к Андрею Александровичу и пришедшие в коллектив несколько позже молодые специалисты: О. Н. Шубникова, Р. И. Злотин, А. А. Тишков, Н. Г. Царевская, Н. С. Казанская, М. В. Глазов и автор этих строк.

Я пришел в Институт в июле 1969-го (как же быстро летит время!) и буквально с первых же дней Андрей Александрович взял меня под свою опеку. По сути, он стал моим наставником и учителем. Ненавязчиво и деликатно он повел меня по долгому пути к науке. Андрей Александрович отличался пытливостью ума, самозабвенным служением науке и необыкновенной работоспособностью. Его увлеченность экологией и в особенности зоологией промысловых видов млекопитающих была настолько искренней и глубокой, что сразу же передавалась его ученикам и коллегам. Нужно ли говорить, что именно это направление в биогеографии и географическом ресурсоведении стало для меня ключевым в работе.