А. Дроздов - В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Природа исключительно щедро одарила Андрея Александровича. Люди, близко знакомые с ним, прекрасно знали, как блестяще играл он в шахматы (помнится, как-то в поезде, когда мы ехали с ним на конференцию в Киров, я проиграл ему подряд три партии, каждая из которых длилась не больше 10 минут). Но мало кто знал, что Андрей Александрович отлично ориентировался в мировой художественной литературе, был знатоком и тонким ценителем классической музыки, хорошо разбирался в живописи. Это был всесторонне образованный и эрудированный человек.

Как любой зоолог, Андрей Александрович в молодости был охотником. Однажды он с виноватым видом рассказал мне, что «на его совести» есть даже один медведь. Но впоследствии, глубже познав чарующий мир дикой природы, он без сожаления отошел от охоты и никогда к ней больше не возвращался. Кстати говоря, это характерно для многих зоологов.

Я уже упоминал, что рассказ о научной деятельности А. А. Насимовича, не входит в рамки этой заметки. Но все же нужно сказать, что он по праву считался и поныне продолжает считаться выдающимся ученым-териологом и биогеографом, признанным специалистом заповедного дела. Его научное наследие огромно и не поддается точному учету. Скажу только, что счет его публикаций, считая и рефераты, идет на тысячи! Этот вопрос еще ждет своего исследователя.

Не работать Андрей Александрович не мог в принципе. Мне часто приходилось бывать у него дома, в том числе и в выходные дни. И всегда я заставал его за рабочим столом в тиши своего кабинета. Какие это были приятные дни! Андрей Александрович и его супруга были очень гостеприимными, и я никогда не чувствовал в этом доме никакой скованности или неловкости. Я очень любил этот дом № 8 по ул. Панферова. Сейчас, когда мне случается оказаться неподалеку, я непременно подхожу к его старым стенам и испытываю очень сложную гамму чувств. Это и грусть, и ощущение невосполнимой утраты, и вместе с тем благодарность судьбе за то, что она подарила мне счастье знать и много лет близко общаться с таким замечательным, редкостным человеком, каким был Андрей Александрович Насимович.

Палеогеограф, геоботаник, д.г.н. (1955), профессор (1959). В Институте в 1948–1985 гг., зам. директора по науке (1957–1970), заслуженный деятель науки РСФСР (1971)

Жизнь одаривает человека встречами с замечательными людьми. Замечательными эти люди могут быть по-разному. В Институте географии всегда было много ярких, интересных людей с уникальными судьбами. Но все же, несмотря на богатое научное наследие, лишь некоторые имена продолжают светить на «научном небосклоне». И здесь проблема не в забывчивости учеников и последователей, а в конъюнктуре современных исследований. Так получилось и с именем М. И. Нейштадта. В 2003 г. я готовил для «Известий РАН. Серия географическая» материал к 100-летию ученого, связался с М. М. Чернавской – дочерью М.И., к сожалению, уже покойной, и обратил внимание на то, что о нем написано и сказано крайне мало. Рукопись статьи тогда посмотрели А. А. Величко и Э. М. Зеликсон, дали ценные советы и замечания, согласились с новыми оценками наследия, а главное – с более весомой ролью в отечественной эволюционной географии, которое в статье было отведено М.И.

Интересно, что последнее десятилетие Институт географии РАН стал более активно заниматься палеоэкологическими реконструкциями сопряженного развития биоты и климата в голоцене. Постоянно возникает необходимость в пополнении методологической базы этих исследований, в т. ч. для уточнения событий раннего голоцена и его некоторых этапов, синхронизации климатогенных изменений, а также для оценки преемственности в развитии растительности. Это подразумевает обоснование переноса закономерностей современной динамики растительности на палеоэкологические реконструкции. И здесь есть основание возвратиться к богатому научному наследию М. И. Нейштадта, 110-летний юбилей которого будет в 2013 г. Еще в 1977 г. Н. А. Хотинский отмечал, что именно М.И. первыми работами по реконструкции развития ландшафтов окрестностей озера Сомино заложил фундамент современной палинологии и палеогеографии голоцена.

Рисунок А. Д. Арманда.