А. Дроздов - В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Было, правда, другое яркое впечатление – тоже как будто бы из прежней российской жизни. Однажды на заповедной степной дороге я встретил бричку с тентом, запряженную красивой кобылой. Бричкой правил пожилой цыган во френче, в фуражке, с аккуратной седеющей бородой. Он спросил меня:

– Куда ведет эта дорога?

– На кордон заповедника, – ответил я и добавил, – там Вас могут задержать за нарушение режима заповедника.

Цыган помедлил и с достоинством ответил мне:

– Я свободный человек, никто не может меня задержать.

Заповедная степь и вправду внушала ощущение простора и свободы. Эту свободу подспудно я чувствовал и раньше, но в тот раз осознал вполне отчетливо.

Нужно заметить, что долгая работа в каком-либо месте эмоционально привязывает человека к этому месту. Оно становится милым сердцу, начинаешь замечать выразительные детали, надолго остающиеся в памяти. Такие выразительные детали я встречал в дневниках лесников заповедника. Им полагалось вести записи погоды, встреч с животными, примечательных событий и явлений. Вот два запомнившихся примера. В них почти японский лаконизм и поэтичность: «Выскочил заяц и скрылся за горизонтом лога…», «Было тихо и казалось вот-вот пойдет снег…»

Долгое пребывание на стационаре – в данном случае в заповеднике – дает вам еще одну возможность, которой вы лишены во время более кратких экспедиционных работ. Вы можете довольно близко познакомиться с интересными людьми, которых всегда немало в заповедниках. Можете почти изнутри наблюдать жизнь этого микрокосма, со всеми его характерными особенностями. С человеческими страстями, с разнообразием человеческих типов. С сумасшедшими и с барыгами, со своеобразными отшельниками, просто с людьми уникальной судьбы и редких качеств.

Определение массы и структуры корневой системы модельного дерева.

В заповеднике многие из нас познакомились и подружились с Владимиром Казимировичем Герцыком. Бывший главный лесничий, уже давно пенсионер, доброжелательный и деликатный, он всегда живо интересовался новой жизнью, которую мы, по его мнению, олицетворяли. До 1917 года его семья владела небольшим особняком в Судаке. Частым гостем того дома был Максимилиан Волошин. А одна из дочерей Владимира Казимировича – Аделаида Герцык, очень рано умершая – была известным поэтом, Волошин ее ценил и поддерживал. Другая, Вероника Владимировна, работала в научном отделе заповедника. В доме Герцыков хранились акварели Волошина, книги с его автографами, был проигрыватель и хорошая коллекция пластинок. Мы ее старались пополнять. А вечерами собирались за чаем – с разговорами и с музыкой.

Работа на стационаре, в отличие от экспедиционной, позволяет узнать не только человеческий микрокосм, но также и природу места понять полнее, сжиться с ней, помогает находить неожиданные темы для наблюдений.

Так было и с задачей, поставленной мне Д. Л. Армандом. После нескольких сезонов, проведенных вместе с коллективами разных тематических отрядов, после составления ландшафтной карты, правда, не вполне традиционной, а так сказать факторной, после выполнения нескольких частных задач (например, определение динамики продуктивности травостоя и влажности почвы в основных фациях дубрав и степи) – сама собой возникла тема, лежащая на поверхности.

Эта тема – связь морфологии и функционирования лесостепного ландшафта. В течение двух вегетационных периодов на трансекте через бассейн степной балки, на опорных площадках и на равномерно расположенных между ними многих точках описаний были выполнены градиентные тепло-балансовые, водно-балансовые, почвенные и почвенно-зоологические, ботанические, геоморфологические и другие измерения и описания.

В работе участвовали практически все основные отряды стационара. Привлечь их к этой работе, несмотря на дружеские отношения, было не очень просто – ведь от коллег требовалось выполнить серию, так сказать, вспомогательных наблюдений. Общая цель при этом могла их и не очень интересовать, особенно на первом этапе. Условием участия была возможность, по крайней мере, половину ресурсов времени и средств тратить на решение собственных исследовательских задач, а половину на выполнение общей программы. Мой опыт участия в коллективных междисциплинарных исследованиях убедил меня в целесообразности таких отношений. Тем более, что с течением времени у коллег появляется желание воспользоваться возможностью сопоставлений результатов своих и результатов смежников, возникают новые взаимные интересы. Доступность материалов, полученных всеми отрядами, также была условием участия в этой работе.