Сергей Вересков - В краю молочных рек

Когда телега останавливалась рядом с ней и человек зачерпывал красный напиток, ее пробирала дрожь. Все смотрели на нее, Лизе хотелось плакать. «Что вам нужно? – пыталась она закричать, но не могла. – Чего вы хотите от меня?» Сзади ее кто-то хватал за голову, резко тянул на себя, так что она падала на землю. Над ней нависало лицо бородатого мужика, и он, быстрым движением засунув ей в рот пальцы, с силой размыкал челюсти, отчего внутри что-то хрустело и тело пронзала боль. Ему передавали стакан, он прислонял его к Лизиным губам и наклонял – красная жидкость затекала ей в рот.

На этом моменте Лиза всегда просыпалась и после долго пыталась прийти в себя – шла на кухню, пила воду, растирала пальцами глаза. Смотрела в потолок, вернувшись в постель. По утрам, готовя завтрак, заваривая кофе, она прокручивала в голове этот сон снова и снова. Она никогда не отличалась робостью, напротив, в редакции все считали ее смелой. Да Лиза и сама так считала. Но повторявшийся кошмар пугал ее, как давно ничто не пугало – он вызывал нутряной страх, от которого хотелось запереться в шкафу, надеясь, что там тебя никогда не обнаружат.

Найти Екатерину Макарову, пресс-секретаря «Пришествия», оказалось несложно: члены секты носили однотонную серую одежду, так что Лиза сразу заприметила ее, выйдя из аэропорта. Она вместе с двумя мужчинами стояла сбоку от главного входа, у черной BMW.

– Всем привет, – бодро сказала Лиза, подходя к ним.

– Добрый день, Елизавета, – едва кивнув, ответила Макарова, после чего повернулась к водителю: – Вадим, убери ее чемодан, и давайте трогаться.

Сев на заднее сиденье вместе с Макаровой, Лиза почувствовала, что у той отличный парфюм – легкий цветочный аромат с тонкими сладковатыми нотами.

– Господи, какие у вас прекрасные духи. Что это – Dior, Saint Laurent или?.. Не могу понять. Но мне очень нравится, – сказала Лиза.

Она всегда старалась начать разговор с нужным человеком с чего-то неожиданного, чтобы немного вывести собеседника из себя, а затем уже переходить к серьезной беседе. Но здесь фокус не прошел. Вместо ответа Макарова только пожала плечами.

– Вы хорошо долетели?

– Да, абсолютно. Сначала слегка понервничала, но это моя обычная реакция, все быстро прошло. – Она засмеялась. – Я знаю проверенные способы. Так что, сколько нам ехать до вашей резиденции?

– До поселения несколько часов. Здесь красивые места – будет на что посмотреть в окно.

– Честно говоря, я бы лучше пообщалась с вами – может, расскажете, как появилась секта? О ее основных принципах, устройстве лагеря, правилах.

– Во-первых, мы не называем себя сектой, – сказала Екатерина, кладя ногу на ногу. – Мы – семья. А во-вторых, подробнее обо всем лучше поговорить на месте. Так будет нагляднее. И, сказать по правде, я предпочла бы сейчас помолчать. Я рано проснулась, а впереди еще много дел.

– Послушайте, ну я все же к вам из Москвы прилетела, и мне бы не хотелось терять время. Помолчать я всегда успею. Не сочтите за наглость, конечно, но если вы не хотите говорить о… семье, – сказала Лиза с заминкой, – то, может, мы поговорим немного о вас? Все-таки вы один из главных представителей «Пришествия», чуть ли не второй человек после Лидера.

Макарова едва улыбнулась и закрыла глаза. Она сложила руки на коленях и молчала, а Лиза не знала, как на это реагировать. Единственный плюс был в том, что она смогла наконец разглядеть собеседницу получше. Екатерина – сухая высокая женщина. Прямая осанка, точеный профиль, заостренный подбородок. Русые волосы собраны в пучок. Похожа на отошедшую от дел балерину. На ней было платье жемчужно-серого цвета до щиколоток, схваченное на талии тонким ремешком, и простые балетки. На шее висел серебристый кулон в виде кольца.

Когда Лиза готовилась к поездке, она много читала о ней – в начале нулевых Екатерина была одной из самых модных театральных актрис. Она грамотно выбирала роли, хорошо одевалась, считалась звездой среди интеллектуалов и эстетов. Издания пестрили съемками и интервью с ней – было видно, что везде разговором управляет она, а не журналист. Екатерина всегда уклонялась от вопросов о личной жизни, всерьез говорила только о работе, театрах, культуре. Листая подборки с текстами о ней, Лиза не могла понять, почему ее слава так быстро потухла.

Никаких видимых причин для этого не было, и никто из ее знакомых журналистов не мог сказать об этом хоть что-то толковое. Ходили только слухи о смерти ее любовника-покровителя, но что это был за любовник, да и был ли он вообще, неизвестно. Лиза обнаружила, что примерно тогда же, когда Макарова перестала играть, у нее умер отец, но строить на одном этом факте предположения о «духовном перевороте» было трудно, тем более что об отце Екатерина не говорила в интервью – были они близки, не были? Не говорила она и о матери, про которую также невозможно было найти хоть какую-то информацию.