Зак Гринберг - Империя Jay Z - Как парень с улицы попал в список Forbes

Остальная часть альбома – рассказ той истории. В этот раз прием критиков был значительно более теплым. «Его стихи полны неожиданных слогов, умных аллюзий и непредсказуемых ритмических схем, – объявляет New York Times . – Пожалуй, сейчас он ближе всего к тому, чтобы звучать как старый Jay Z» [172]. Через несколько дней Rolling Stone высказался: «Забудьте о Фрэнке Лукасе: настоящий черный герой здесь – это Jay Z. И теперь, с American Gangster , он вернулся» [173]. В этом альбоме Jay Z изобразил себя как Фрэнка Лукаса: умным, прагматичным, хладнокровным. Те, кто в то время проводил много времени рядом с Jay Z, подтверждают сходство: «Я никогда не видел, чтобы этот парень о чем-то парился, – сказал Гимел Young Guru Китон, бывший звукорежиссер Roc-A-Fella, в 2009-м. – Мы даже шутим, что он инопланетянин. Я никогда не видел его в гневе, ну или он этого не показывает. У него всегда абсолютно спокойное лицо» [174].

Самым главным исключением из этого правила был случай, когда он ударил ножом Ланса Риверу. Jay Z повезло, что он ограничился условным сроком; в статье Vibe’s, выпущенной в декабре 2000 года, он говорит, что это был «поучительный опыт». Судя по всему, так и есть. За несколько недель до выпуска American Gangster в 2007-м произошла утечка треков с альбома. Хотя Jay Z был расстроен, он сыграл роль хладнокровного руководителя Def Jam. «Все были в панике, – вспоминает Симмонс. – Но я ни разу не слышал, чтобы Jay Z как-то вышел из себя. Он просто очень спокойный человек». Или по крайней мере он научился быть спокойным за годы, прошедшие после инцидента с Риверой.

И хотя Jay Z проходил курс индивидуальной терапии (он говорил, что все, что делал психотерапевт – поил его чаем и навевал сонливость) [175], был ряд внешних факторов, повлиявших на его спокойствие в перерыве между двумя утечками. Это примирение с отцом, стабильность отношений с Бейонсе и твердость его положения на вершине хип-хопа. Добавить к этому действие времени и опыта – и в 2007 году перед нами совсем не тот Jay Z, которого мы знали в 1999-м. «Думаю, он просто повзрослел, – говорит Симмонс. – Он даже в песнях об этом упоминает: я был парнем в футболке и всем таком, а теперь я бизнесмен. Мне нужно соответствовать. Я должен носить костюм и рубашку на пуговицах».

Jay Z сумел совладать с собственными эмоциями, придя от импульсивных порывов к хладнокровию, которое было совсем не лишним в его жизни бизнесмена. Благодаря этой перемене и опыту, приобретенному за годы управления Def Jam, он обнаружил миллион новых бизнес-возможностей вокруг. Лоск Jay Z и его уравновешенность в конце концов приведут его к еще более зеленым пастбищам, чем Def Jam. Ну а пока он обратил свой взгляд к тому, что было практически в буквальном смысле связано с зелеными пастбищами и лугами, – производству шампанского.

В один из суровых февральских вечеров я стою у двери квартиры на цокольном этаже в Гарлеме, начиная сомневаться, не ошибся ли я адресом. За решетками на окнах – темнота. На стеклянной вставке двери, дребезжащей каждый раз, когда мимо проходит поезд метро, наклеено большое изображение Черной Пантеры. Я в третий раз звоню в звонок. Никакого ответа. Вдруг я слышу свое имя. Я поворачиваюсь. Навстречу мне, окруженный величественным каскадом из дредов, шагает Branson B., человек, который принес шампанское в мир хип-хопа. Благодаря ему легенда рэпа Notorious B. I.G. впервые познал вкус Cristal, 500-долларовой бутылки французского шампанского, которое вскоре заняло место рядом с Mercedes Benz и Gucci как самых часто упоминаемых в рэпе брендов. Сам Брэнсон был упомянут в более чем шестидесяти рэп-композициях.

(Сокращение B., столь подходящее для неофициального рэп-сомелье, означает Белчи [176].)

Брэнсон приветствует меня рукопожатием и толчком в грудь, затем открывает дверь. Мы заходим в темную прихожую, до потолка заставленную коробками его личного бренда вина Guy Charlemagne. Он ведет меня к двери в комнату, большую часть которой занимает настоящий бар. «Я сделал его сам», – говорит он, придвигая пару барных стульев. Затем он снова исчезает в прихожей.

Я чувствую себя так, словно провалился в кроличью нору и оказался в волшебной стране. Передо мной грудятся не меньше двадцати бутылок вина и шампанского, в разной степени продегустированного. Еще несколько десятков украшают полки за стойкой. На столе рядом лежит гипсокартонный знак со словами Branson B. Cuvee на фоне силуэта человека с дредами. Стены покрыты вырезками из публикаций о вине. В углу висит сдутый воздушный шарик.