Петр Пономар - Охотничьи рассказы

– Слыхали, стрелял три раза, не скроешь. Мы чётко пошли на выстрелы.

– Да, стрелял. Но секач ушёл, будто бы бронированный и заговорённый. Прихвастнул я вчера, извините.

– Но, ты брось, нас за нос водить, – сказал Михаил.

– Чего шутить-то, я тебя знаю хорошо, раз стрелял, да ещё и три раза, то убил точно, – сказал Вася. – Не разыграешь, показывай.

– Да точно ушёл, сам не верю, но вот капли крови, и назад иду разбираться. Третий выстрел не далее десяти метров был, и в голову стрелял. Вот рядом и то место, пошли смотреть, разбираться.

Я рассказал всё, как дело было. Вот я стоял. Вот дыра в снегу на липе. Ну, и чего там можно ожидать на сотню метров. Вторая пуля в полёте, в просвете влёт. Вот он и подскочил не ранен, и вовсе он не летел меня рубить, просто остановился сориентироваться, да послушать, кто куда убежал. Был бы ранен, в этот раз он бы меня порубал, как хотел. Я долго перезаряжал ружьё, руки замёрзли. Он уже стал, а у меня приклад был ещё не на месте. Может, только в прыжках не заметил мои движения. Да и поскакал он вовсе на стреляного не похоже.

– Такого быть не может, – сказал Василий, – ты, может, метров 100 не дошёл, я пойду его догонять.

– Тогда иди, я с Михаилом пойду, ещё там всё хорошо осмотрим, первые выстрелы. Но шансов вовсе мало. Метров за сто услышали, та ноябрьская ледяная корочка под пушистым снегом – вот. Первый выстрел, через снежок, второй – на скаку, в небольшой просвет между деревьев и кустарник был. Самому не верится, но облажался. Не нужно было хвастать вчера. Так мне и надо. И вас сорвал, зря вы бросили охоту, может, вы чего встретили.

– Ничего не зря, скоро Вася прибежит, дыра в голове не шутка, пусть мозг и не задело, побежал в горячке. Пошли первые пули посмотрим, куда ложились.

Мы дошли до места, где стоял кабан передними ногами на валёжине.

– Смотри, Петро, вот он стоял, вот шерсть стрижена, вот он и бежал. А вот и вторая пуля в него ударила, смотри, кровь на вылет пошла. Да вона он и лежит. И ты, скажешь, нас не дурил?

– Выходит, второй раз я стрельнул в него. Да я, Миша, не видел, что он падал. Видел, что несётся на меня, сам не верю.

Мы подошли к убитому секачу, два попадания рядом. Развели костер и стали свежевать. Не скоро пришёл Василий.

– Ну, всё-таки ты дуранул меня. Тот так и ушёл далеко, я километра два прошёл, он и не подумал ложиться.

– Прости, Вася, но я ничего не выдумывал и не хотел вас разыгрывать, так получилось. Две пули попали в этого, я и сам не верю.

Дней через шесть мы с Фадеевичем шли к центральному зимовью по капканному путику. Встретили свежий след кабана. Добили мы его без труда. Михаил решил забрать и голову. Клыки заберу, и холодец будет, носить-то недалеко. Закончили мы охотиться в том сезоне. В воскресенье вечером пришёл Михаил: вот, смотри, какие клыки. Ну и поплевался же я мелкой дробью, твоя «семёрка». Больше никто из охотников, кроме нас, белку такой дробью не стреляет, а ты его в череп шарахнул

***

Я не профессиональный охотник, но работал в тайге геологом, отпуск зимой проводил на охоте, покупая лицензии, так что случаев встречи со зверем было много и сейчас на пенсии всплывают в памяти.

С 1993 года в нашем районе, да и почти по всему Приморью, лесорубы прошлись с пилами по второму разу. Остался на корню кедр, который уже нельзя было продать. Старый, гнилой и молодой. Мелочь утоптали в почву. Не лучше картина и с дубом, и липой. Досталось и маньчжурскому ореху. Я перечисляю только деревья, которые кормят зверя в тайге. Запасы белкового корма сократились в разы, и зверя стало меньше. Тиграм тоже жить стало не легче. А медведям и жильё (дупла) попилили. И если валка шла зимой, то редко какой медведь сбежал – убили. Деревень в Приморье тоже сократилось много. Колхозы уничтожили, а совхозы были убыточны по другим причинам. Работы нет, занимались лесом, охотой и пчеловодством. Больших пасек в районе на сегодня зарегистрировано 38, в которых 4000 пчелосемей, а было в разы больше. Липу продолжают рубить. Если судить по приносам мёда контрольного улья у меня на точке, то до 1995 года суммарные приносы с лип за сезон доходили до 220 кг, после рубок – максимум до 40 кг. Сейчас немного стало увеличиваться, до 60 кг. Но у меня рубили с 28-см диаметра. А в прошлом году на участке, где я охочусь, рубили на 5 отводах всё, и с 16 см. И так рубят уже везде и несколько лет. То есть лес продан, а следовательно, и все его обитатели. О каких дуплах для зимовки медведей можно говорить. Их не остаётся даже в двух-трёх км от делян. И сами лесорубы медведя не оставят в дупле или продадут на корню (крутым). Народ исчезает с Приморья («жемчужины тайги»), потому что и его дом разорён и продан. Две напасти пришли в тайгу – голод и наводнения. Простой пример. Есть данные метеостанции по п. Чугуевка. В прошлом году два циклона вылили 240 мм осадков. И посёлки затопило по крыши. Это редкое явление и совпадение. А вот в 1932 году было 340 мм осадков. И речка не вышла из берегов – лес стоял. Он держит и регулирует водообмен. Кстати, больше, чем море такой же площади. От этого и рыба в реках исчезла. Я неоднократно видел, как медведь ловил ленка, не только лосося. В Приморье есть ещё незначительный белковый корм, лещина, фундук, дуб монгольский. Но их запасы незначительны. А самое главное, что всё родить стало (из-за вмешательства человека) через несколько лет. Дуб, стоявший в кедраче, родил ежегодно. А кедр, хоть и понемногу, но через год. Обильно на четвёртый, пятый или седьмой года.