Петр Пономар - Охотничьи рассказы

– Уйдут, Петро, откуда пришли.

– Ну, часть-то осталась, да ещё и не вечер.

Мы проходим с километр, полтора, спускаемся пониже на борт ключа, слушаем, слушаем. И опять к перевалу. Так и продвигаемся на восток. Сварили чай в обед и опять такой же методикой тянем на восток, в верха ключа. Вот мы с водораздела спустились пониже к ключу. Их следов нет, ещё не подошли значит. Мы к водоразделу. Медленно идут и пасутся. И мы стоим, ждём… слушаем. И вот явный визг, драка.

– Слышал (песню)?

– Слышал.

Я беру азимут, направление, и быстро идём на крики. Вот и взвизги уже метрах в 250.

– Всё, Миша, пасёшь меня слева. Ветер нам в правый бок, тихонько, скрадом пойдём. Стрелять будем самого крупного, мелочь не трогать.

И мы разошлись. Немного я прошел и потерял его из вида. А с правой стороны, с востока, на меня идут чушки. Мелочь, прошлогодки и сеголетки. Я медленно опустился на одно колено и сижу не двигаюсь. Идут лавиной, метров от 25. Чмихают, фыркают, сопят, хрюкают, приостанавливаются, обходят подалее, слышат мой запах, но идут, не побежали. Штук 20 я видел неплохо. Я не стреляю. Ниже по склону ещё взвыл крупный кабан и слышны гики и драка, и резкие гулкие выдохи. Я дожидаюсь прохода последних поросят. Встаю и направляюсь на звуки. Вскоре я вышел на начало мелкого ключика. Трава, кочка, мелкий осинник. Дубняк и орешник расступились. Внизу в этой траве и кочке, метрах в 80 от меня, стоит боком крупная чушка. Вокруг неё ходит 5 крупных секачей. А сразу за её хвостом – секач повыше и подлиннее других. Он выше тех секачей и её сантиметров на 30. Всё, далековато, но двигаться нельзя, заметят сразу. Буду стрелять его. Он пытается запрыгнуть на чушку. Но другой секач вонзает ему клык в задницу. Он спрыгнул и ударил соперника. Тот с визгом отлетает в сторону. И альфа-самец опять занял место за хвостом чушки. Я взял его в прицел и выстрелил кировчанкой. Вся свадьба выскочила из кочки в орешник и встали. Остановился и стреляный, постоял с минуту и начал двигаться в мою сторону по густому молодому лесу и орешнику. Пройдёт метров 10—12 и стоит, слушает. Я уже не вижу других, но понимаю: все стоят, ничего не поняли. А стреляный неточно взял ориентировку. Пройдёт опять с десяток метров и стоит. Густой подрост осинника и кустарника не даёт мне чёткого просвета стрельнуть точно. Наконец я взял просвет примерно в 10—15 см. Выстрелил со второго ствола по левой лопатке. Он так же тихо пошёл и, пройдя с десяток метров, встал, слушает и втягивает воздух – где, ну где ты, вражина, покажись – разорву, давай сразимся…

А я медленно, спокойно перезаряжаю ружьё. Расстояние между нами метров 40, он обходил меня дугой. Уже явно почуяв мой запах, опять стал, уже смотрит на меня. Я поднял ружьё и выстрелил в очередной, как мне казалось, просвет. Он прошёл ещё десяток метров и встал. Теперь я у него как на ладони, заряжен ещё один ствол.

«Жди, Петро, видимо, выстрелы по молодому подросту его не задели, жди, не шелохнись. Тут кто кого, бог судья…»

Выстаиваю какое-то время, и кабан продолжил меня обходить. Может, чётко не вычислил меня. А может, ему было плохо, пуля хоть одна да всё-таки прошлась по нему. И вот уже он меня прошёл в 35—40 метрах. И метрах в 40 рванул на прыжках через мои следы. Птицей полетела эта туша, будто бы никто и никогда в него и не стрелял. Это уже позади меня, откуда я шёл. Я знал, где-то там Фадеич, и всё-таки прицельно выстрелил в прыжке (в полёте). Секач не сбавил темп бега, бежал уже в сторону, откуда пришёл. И весь крупняк стада развернулся и полетел назад. Я перезаряжал ружье, и весь шум бегущих утих… Вышел Фадеич.

– Ну что, завалил крупного, вот то-то же. Чего не стрелял, когда чушва возле тебя шла? Я всё видел. Нужно было брать, что бог давал… Я стал за дерево и решил, делай, что хочешь, а я мешать не буду, чтобы и виноватым не быть. Теперь оближемся…

– Рановато ты черту подводишь. Всё-таки я три выстрела прицельно сделал, четвёртый влёт, в просвет, не понять. Но идём, всё, что на снегу написано, прочтём, а после уже выводы делать будем.

– Я специально не стал тебе мешать, твоё «не бей мелочь»… Ну, тогда и бей сам, решил я, как знаешь. Ну и терпение у тебя, если б не видел, никому бы не поверил. Столько мяса мимо тебя шло, а ты не стрелял.

– Да ладно тебе стонать, ещё ничего не ясно. И нечего жалеть, мы же с тобой их не откармливали, убежали, значит были не наши.

Я положил ветки по направлениям выстрелов, и пошли осматривать, как пошла первая пуля. Ясности – ноль. Шерсть и там, и там лежит клочками, крови капли кругом, а от пули – ноль. И капли крови, видимо, от драк за первенство, но не от пули. Вторая и третья пули задели вначале кусты, а после и вообще плутать по осинкам.