Петр Пономар - Охотничьи рассказы

– Ну, как я его, видал? – произнёс он.

– Да видал, конечно.

– А ты чего не стрелял?

– Да и я тоже стрельнул.

– Что-то я не слышал твоего выстрела.

– Вот после тебя сразу.

Мне показалось, он немного притормозил, и я тоже стрельнул. Я раскрыл ружьё и вынул с патронника ещё дымящуюся гильзу.

– Ты смотри, я и не слышал.

– А ты второй раз чего не стрелял? Ещё секунда, и тебя бы он сшиб и распорол клыком.

– Да, если честно, то не успевал поймать его на мушку, быстро бежал и близко, и Дружок мешал. Да и зачем, он же рухнул как подкошенный?

Мы осмотрели добычу. Но прострел был всего один: возле уха вошла пуля, явно моя. И настроение у него упало. Он даже покраснел, от стыда, наверное.

– Да, не ты бы, и покатал бы он меня на клыках, Дружок-то между ног у меня пробежал, а он почти его догонял. Да, хорошо ты стрельнул. Я ведь сразу понял, что с тобой можно куда хошь. Дела делать и на охоту, и хоть на медведя.

– Ты леща мне кидаешь лишнего в мою корзину, мы с тобой ещё мало соли съели. Когда же ты понял?

– А вот, когда ты один для всех баню строил. Кочкин нам сказал, что это личная баня Петра, не помогайте «барину».

– Ну да ладно, не горюй ты, промахнулся и промахнулся, в таком случае каждый может, не на стенде. Да и какая разница, кто убил, мясо-то на котёл добывали…

И мы начали свежевать. Он ещё пару раз произносил: как же так получилось, промазал, в такую тушу и так промазать. Я стал вырезать кабаньи яйца и смотрю – а одно яйцо прострелено.

– Володя, пошли осматривать его бег.

И вот метрах в семи-восьми от кабана ветка на земле. А на ней борозда от пули. Видимо, круглая пуля прошла под лычём, ударилась о лежащую ветку на земле, отрикошетила вверх и пробила секачу яйцо. Он и сбавил темп бега. И мне удалось поймать его голову в прицел.

– Видишь, не было бы твоего выстрела, и мне бы пришлось стрелять по твоим коленям. Да, крупный секач и клыки-то, ранее таких не видал.

А я второй раз в жизни увидел такое сало на секаче. Первый раз видел на старом, который уже за самками не бегал, а тут глаза не верили – в два добрых пальца. Может, у него что-то было не в порядке с половой системой? Так или иначе, но получилось семь рюкзаков мяса с салом, и в каждом было не менее чем по 25 кг.

Дружка я прооперировал после. В том чудном наросте на лапе оказался острый треугольничек стекла. И он ещё долго послужил Пекуру. И был на нашем участке ещё один праздник и с песнями до полуночи.

Отступление и размышление

Были у меня ещё два случая, когда я один добывал крупных секачей и они падали возле моих ног. Одного я стрельнул метров с 80. И он развернулся на меня, но и вторая пуля в это время вошла в него. И пока он нёсся ко мне, я и успел ещё перезарядить один ствол и замереть на месте с поднятым ружьём. И уже метров с 10 стрельнул третий раз. Может, он ещё успел бы сбить меня с ног и распороть. Но третья пуля перебила ему переднюю лопаточную кость. И он упал с храпением и яростью возле меня.

Второй похожий случай: стрелял метров с 70. Всё это происходило в старом лесе. После порубов росли густые молодые ели и кустарник. Так что, шансов, просветов чистых было мало. Но, может, мне везло. Второй выстрел был уже рядом. Когда секач почти пробежал меня в 5 метрах и застыл на месте, я и стрельнул ему в ухо. Я охотился уже тогда один, без напарников. Перестройка всех размела. Так что, мало ли что можно (намолоть), бумаге на всё наплевать. И ничего такого необычного вроде и не было. Кроме такого вот большого подъёма – радости. Какого-то великого чувства победы, что ты ещё что-то можешь. Ты ещё силен и велик в охоте. И не боись, надейся на себя и своё оружие и не бросай охоту. Ты ещё мужик, и всё тебе по плечу. И в голове всплывает песня: «Чёрный ворон, ты добычи не добьёшься, я казак ещё живой». Охота за зверем – это борьба двух интеллектов. Конечно, важно хорошо стрелять и быстро перезаряжать хотя бы ещё один патрон. А когда не успеваешь, надо понять, когда уже нужно замереть и не двигаться. Зверь стоит возле тебя, стоит и тоже затаился в ярости, и его бесит твой запах. Но он тебя вычисляет, а видит нечётко. А ты медленно уточняешь прицел… и после «летаешь», ты на седьмом небе. Есть ещё порох в твоей пороховнице. Это не передашь словами. И, конечно же, не из-за добытого мяса, как некоторые думают. Но вот из-за таких охот и ходишь за зверем.

На секача с Кайдаловым

Какое-то время зимними отпусками моим напарником по охоте был Кайдалов М. Ф. Ходили мы с Фадеичем вместе, гуськом. Один он боялся ходить. Но когда я находил свежий след и решал, где сейчас находится зверь, как и с какой стороны мы будем к нему подбираться и где будем начинать скрад, то всегда поддерживал моё решение. Он хорошо параллелил мне, дублировал мой скрад, но уже в 50—80 м. И у нас иногда неплохо получалось. Стрелок он был неплохой, но по мелкой дичи. Когда же крупный зверь оказывался в его видимости или недалеко, то это был явный промах. Его внезапно начинало трясти. Спешка, азарт, а может, и жадность. Но он начинал палить, не видя прицел и просвет для пролёта пули, а только мушку и силуэт зверя. Часто были подранки. И нам приходилось по дню, а то и два – добирать. И это меня удручало. Я пытался его вразумить, но он не считал, что это важно. Или у него наступало такое состояние, что голова отключалась…