Олег Соколов - Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти

— Ты огненный человек! Мы уважаем тебя! Очень уважаем. Зачем вот только ты носишь этот синий мундир! — он тыкнул пальцем в мой мундир французского генерала, — Сними его и надень шотландский плед! Мы примем тебя, как своего командира!

Конечно это было сказано под наплывом тёплых чувств, возникающих, когда воин видит нечто заслуживающее уважения, но всё-таки слова эти были сказаны не просто так.

В 2002 году мне позвонил на домашний телефон из заграницы. Человек говорил по-французски, но с явным английским акцентом. Он сказал, что английские реконструкторы приглашают меня на огромный военноисторический фестиваль, который должен состояться если не ошибаюсь в мае, километрах в ста к северу от Лондона. Фестиваль по всем эпохам от Древнего Рима до Второй мировой войны. Будет до трёх тысяч человек, из них около 600–700 занимающихся наполеоновской эпохой. Причём, как позже выяснилось, я был единственным приглашенным не англичанином (не по униформе, а по паспорту)!

Я поблагодарил, но ответил, что это конечно замечательно, но я ношу мундир генерала, зачем им нужен генерал без войск? Человек на другом конце провода ответил что-то невнятное. Я только понял, что со мной свяжутся позже.

Действительно, через три дня мне позвонили, и я услышал в трубке тот же голос:

— Мы поговорили с командирами всех английских групп, реконструирующих наполеоновскую армию, и они согласились встать под Ваше начало. Так Вас устроит?

Я ответил, что это большая честь и, конечно, на таких условиях я обязательно приеду. Я получил английскую визу в Санкт-Петербурге, но ехать до Лондона мне было совсем недалеко, так как весной я был приглашен читать курс лекций в Сорбоннском университете в Париже. Так что, взяв билет на скоростной поезд Париж-Лондон, я приехал в английскую столицу на вокзал с не слишком приятным для французского генерала названием Ватерлоо. Здесь меня встретили англичане, по инициативе которых, я был приглашен в Великобританию. Пару дней я жил в английской семье и немного освежил свои знания языка, погулял по Лондону, посмотрел на королевскую гвардию у Букингемского дворца, а в пятницу утром мы поехали на фестиваль. Огромный военно-исторический лагерь расположился у стен старинного замка.

В первый момент после приезда, взглянув на то, что у меня окружало, я сказал себе:

— Ну такой же бардак, как у нас…

По лагерю ходили люди, кто в исторической форме, кто без формы. Кругом ездили и разгружались десятки машин, везде было суета и толчея. Но к вечеру, к моему гигантскому удивлению, в лагере всё изменилось. Не осталось ни одной машины, все они были отогнаны на отдалённую стоянку, а все обитатели лагеря, разделённого по секторам по эпохам, оделись в одежду своего времени: рыцари в средневековые костюмы, пикинёры армии Кромвеля в свои плащи и пурпуэны, солдаты начала XIX века в униформу армий Веллингтона и Наполеона. Кругом были только исторические палатки и шатры, а люди, приехавшие на фестиваль, находились каждый в лагере на свою эпоху. Для тех, кто любил выпить и пошуметь в полукилометре от лагеря в огромном ангаре был устроен бар, где можно было пить и кричать, не мешая другим.

В лагере же запылали костры, вокруг которых сидели «солдаты» и «офицеры», негромко напевая песни своих эпох и пили, много пили… чая с молоком!

О, Боже, никогда бы не подумал, что можно так заваривать чай! Сначала наливают треть чашки холодного(!) молока, бросают туда чай, и только потом наливают кипяток. Может так делали только на нашем биваке? Не знаю, но думаю, что так делали все.

Я никогда так хорошо не спал в историческом лагере, как в эту ночь под приглушенный разговор солдат, негромкие красивые старинные песни и тихий звон котелков, кружек и ружейных замков.

Рано утром я был, как и положено в палатке английского главнокомандующего, чтобы договориться о наших планах. Сэр, имя которого я не помню, любезно принял меня в огромный палатке, обставленной антиквариатом начала XIX века. Можно было подумать, что как в Сан-Клементе, я на машине времени перенёсся на 200 лет назад. Генерал предложил мне сесть. Я несколько растерялся. Кроме его личного кресла, стояло ещё пара красивых кресел, но на одном лежал мундир и шпага, на другом офицерский пояс-шарф, шляпа и ещё Бог знает, что. И я из скромности решил присесть на, как мне показалось, небольшую «изящную табуреточку». На ней лежала только старинная карта. Я приподнял карту, но едва уселся на «табуреточку», как она с треском разлетелась на кусочки.