Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

— Что ж, это твое право выбирать вид спорта. — Матвеев помолчал немного. — Скажи, пожалуйста, тренер по плаванию не поинтересовался, почему ты не научился плавать прежде? Да я, признаться, даже удивлен, что тебя зачислили в секцию: по их меркам ты уже «старичок».

— Может, и «старичок», как вы говорите, да зато «старичок» талантливый. А тренеру я сказал, что отец — военный, жизнь кочевая, с поезда на поезд, из города в город, ну он и пожалел меня. А теперь страшно мной доволен. Представляете, так и сказал: «Валера, далеко пойдешь…»

— Послушай, откуда в тебе эта страсть к самолюбованию? — удивился Владимир Николаевич. — Мы с тобой трудимся уже три года, но прежде я как-то не замечал в тебе этой черты. Не рановато ли начинается «звездная болезнь»? Впрочем, о какой «звездной болезни» может идти речь? Ведь ты, по сути, еще ничего не добился в спорте и неизвестно, добьешься ли при подобном отношении. Тебе сказали, что, возможно, будут результаты в плавании — ты, не раздумывая, бросил модели; завтра тебе скажут, что у тебя есть данные для прыжков на батуте, — ты точно так же, не раздумывая, бросишь плавание. Да, случается, что человек занимается каким-то видом спорта, достигает определенных успехов, затем переходит в иной вид, но, заметь, более или менее родственный предыдущему, и там добивается феноменальных результатов. Ты же бросаешься в крайности. Я, конечно, не собираюсь да и не имею на то никакого морального права запрещать тебе ходить в бассейн, но предлагаю, так сказать, компромиссный вариант: занимайся сразу двумя видами.

— Как двумя?

— Ну как? Три раза в неделю будешь делать модели, три раза — плавать. По воскресеньям — участие в соревнованиях. А там посмотрим. Время, оно…

— Не получится, Владимир Николаевич, — перебил Валерий Матвеева. — Никак не получится этот ваш вариант.

— Почему?

— Не могу раздваиваться. Если уж чем-то заниматься, так чем-то одним и на полном серьезе. А так ни там не стану мастером, ни там. А кому же это надо?

— Что тебе сказать, Валерий? — Матвеев помолчал немного, подошел к Крамаренко, все так же сидевшему на полу, присел рядом. — Не буду скрывать, я делал на тебя определенную ставку. Но, как помнишь, не ты один побеждал на соревнованиях. В секции есть ребята, которые, в принципе, не слабее тебя, но в интересах команды и по моей просьбе они помогали тебе. Или ты уже забыл? Ну что ж, мне искренне жаль, что у тебя оказалась такая короткая память.

И Матвеев вышел из комнаты.

Крамаренко так и не решился сказать в бассейне, что почти четыре года отдал моделизму. Тренер не ошибся: у новичка действительно неплохо пошли дела на голубой дорожке. Прошло всего четыре месяца, и он уже выполнил норматив третьего взрослого разряда. Валерий все свободное время пропадал в бассейне, а модели пылились в кладовке.

Прошло полгода, и в авиамодельной секции Дворца пионеров стали постепенно забывать, что одно время среди них был и Крамаренко. Чаще всего, когда речь заходила о соревнованиях и волей-неволей в воспоминаниях фигурировал Валерий, ребята уже не называли ни его имени, ни фамилии, а просто говорили: «А помнишь, тот, что ушел от нас в плавание…»

Но вот однажды отворились двери авиамодельной лаборатории и на пороге появился Крамаренко.

— Я был уверен, — вспоминает Валерий, — что как только войду в лабораторию, ребята бросятся ко мне, начнутся рукопожатия, похлопывания по плечу, расспросы. Но каково же было мое изумление, когда на меня совершенно не обратили внимание. Ну вот словно и не стоял на пороге их однокашник. Лишь кто-то из ребят процедил: «Гляньте-ка, братцы, тот, что в плавание сбежал, пришел…» и все. А на столах — модели-красавицы: одна краше другой. Да еще два каких-то сопляка, наверное, первоклассники, если не меньше, после этой фразы уставились на меня своими немигающими глазами и глядят, глядят… Чувствую — сейчас заплачу. Я выскочил из лаборатории и бросился по лестнице вниз, а навстречу — Матвеев. Я заметался… Это была наша вторая счастливая встреча…

Быстро пролетели годы. В восьмом классе Крамаренко выполнил заветный норматив мастера спорта СССР в плавании. Нагрузки возросли в обоих видах и пришло время сделать окончательный выбор между бассейном и авиамодельной лабораторией. Без колебаний он отдал предпочтение моделям.

Тогда, встретившись на лестнице с Матвеевым, Валерий от волнения и охвативших его переживаний так и не сказал своему доброму и верному наставнику ни единого слова. Он просто уткнулся Матвееву в плечо, как маленький ребенок, которого кто-то где-то обидел, и заплакал. А ведь он так много хотел сказать! Он хотел сказать, что плавание — это прекрасно, но в плавании нет основного — творчества. Рассказать, что прозрачная вода бассейна все время кажется ему голубой, цвета небесной сини, цвета неба, в которое он столько раз запускал свои модели. Он хотел сказать, что в плавании основное — механическое отрабатывание тех или иных конкретных движений, а моделизм — это постоянный поиск. Каждый запуск модели — это каждый раз в первый класс: спортсмен никогда не знает наперед, как сложится полет, потому что очень много различных факторов влияют на модель. Впрочем, вряд ли тогда пятиклассник Крамаренко смог бы так убедительно высказать все это своему первому тренеру, но мысли у него были именно такие. И вот теперь все это ему пришлось сказать тренеру по плаванию, когда он окончательно уходил из бассейна, чтобы полностью посвятить себя авиамоделизму.