Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

Но и советская команда приняла старт вполне успешно. С настроением, уверенно и технично пилотировали Юргис Кайрис и Николай Никитюк.

Потом подошел черед Смолина. Пока садился в кабину, им владело чувство трезвой, расчетливой уверенности. И только благодаря ей не растерялся Виктор в самом начале упражнения: на высоте плотная синеватая дымка почти сплошь окутывала все вокруг. Это был как раз тот случай, когда пилот и вынужден, и обязан реализовать максимум того, чему научился, что познал за долгие тренировки.

Именно сейчас на помощь строгой логике мышления должна прийти интуиция. Именно теперь отработанные до автоматизма приемы пилотажа необходимо сочетать с воспитанными методами внесения поправок на сиюсекундные неожиданности. И Виктор почувствовал себя собранным, как гимнаст, выполняющий сальто в группировке.

Он действовал в чеканном ритме робота. Какой-то внутренний метроном отсчитывал даже доли секунды, и, повинуясь заданному им темпу, Смолин менял шаг винта, брал ручку на себя, нажимал то на правую, то на левую педали. Некое шестое чувство помогало ему точно выравнивать самолет по затянутому дымкой горизонту, выходить из очередной фигуры по едва различимому ориентиру.

Каждый элемент его упражнения — будь то фигура или связка — отличался чистотой и завершенностью. У человека непосвященного могло создаться впечатление, что там, наверху, вполне нормальные условия и летчик не испытывает никаких трудностей. Лишь специалисту была в полной мере понятна сложность стоящей перед Виктором задачи и степень мастерства в ее решении. Одна-единственная помарка нарушила безукоризненность пилотажного почерка нашего капитана: Смолин не совсем четко зафиксировал выход из штопорной бочки.

Когда Виктор приземлился, к нему подходили с поздравлениями, выражали одобрение искусству и хладнокровию. Большинство судей тоже, казалось бы, по достоинству оценили упражнение Смолина, и все же сумма полученных им очков уступала результату не только Хейга, но и чехословацкого летчика Петра Йирмуса. Реально это отодвигало его на пятое место.

Итак, начальный этап остался позади. Определилась группа лидеров в борьбе за личное первенство. Титул чемпиона в первом упражнении и малую золотую медаль завоевал наш дебютант, воспитанник Вильнюсского аэроклуба ДОСААФ Юргис Кайрис. Успех товарища по команде поддержал Николай Никитюк, удостоенный серебряной награды.

По трем лучшим результатам в индивидуальном зачете арбитры определили положение команд после первого тура. Уже с самого начала чемпионата в головной группе претендентов на кубок П. Н. Нестерова складывалась крайне напряженная ситуация. Правы были те специалисты, которые предсказывали острую конкуренцию между советскими и американскими спортсменами. Захватившие лидерство Кайрис, Никитюк и Смолин опережали Хейга, Лауденслагера и Викса на триста девятнадцать и восемь десятых очка. Но это было очень немного.

Вечером на разборе полетов Нажмудинов медленно вышагивал по гостиничному холлу перед собравшимися спортсменами:

— Вышли вперед — молодцы. Однако помните: положение лидеров обязывает ко многому. Теперь судьи будут к вам особенно требовательны, строги, даже придирчивы. Так что любая помарка может превратиться в кляксу. И еще. Американцы не хуже нас понимают, что триста очков в нашем активе в конце концов не фора. В произвольной программе они постараются не только ликвидировать разрыв, но и создать перед «темным» комплексом запас прочности, да посолиднее.

Остановился перед Смолиным, спросил в упор:

— А ведь ты в семьдесят восьмом году обошел Хейга в произвольной программе?

И, заметив протестующий жест Виктора, продолжал:

— Знаю, знаю, хочешь сказать, что всего на семь очков. Да, всего на семь, однако обошел же! Он, конечно, тоже помнит об этом и попытается взять реванш. Но ты и завтра можешь выиграть у него. Точнее — должен, потому что сегодня-то он обогнал тебя почти на пятьдесят пять очков…

На 1982 год ФАИ определила для произвольной программы двадцать четыре фигуры из каталога Арести. Заблаговременно составляя этот комплекс, Смолин постарался вложить максимум творческой фантазии и практического опыта в разработку логически оправданных и вместе с тем эффектных, выразительных связок, без которых немыслимы композиционная слаженность и завершенность произвольного упражнения.

Виктор был уверен в достоинствах своей программы. На тренировках он до блеска шлифовал ее и по частям, и в полном объеме. Теперь каждый маневр, каждый прием отработан предельно. Однако не вызывала сомнений и высокая степень готовности американских спортсменов. И не следовало забывать, что все они выступают на новых машинах, пилотажные возможности которых до конца не раскрылись в первом упражнении.