Юлия Добровольская - Жизнь спустя

– У вас интересный жизненный опыт, вы встречались, судя по книге Вентури, со знаменитыми людьми своей эпохи. Не хотелось ли вам самой написать воспоминания?

– Конечно, хотелось. Но сейчас я делаю огромную лексикографическую работу. Только что вышел мой русско-итальянский словарь, на очереди – итальянско-русский. Вот так: сначала словари, потом воспоминания.

Она вошла 1 сентября далёкого уже 1958 года в нашу маленькую аудиторию старого здания МГИМО, что у Крымского моста. Вошла стремительно, с улыбкой, с копной золотых волос – молодая, красивая, модная – и мы, пятеро разновозрастных, но одинаково безмозглых первокурсников, тут же влюбились – в неё и в итальянский язык одновременно. Счастливое совпадение, когда уроки были не только трудом, но и праздником, веселой игрой. Лексику мы учили, горланя дурными голосами итальянские народные и эстрадные песни. Потом эти знания закреплялись на кинопросмотрах, на концертах певицы Виктории Ивановой, близкой подруги нашей учительницы.

Вообще её замечательные талантливые друзья принимали посильное участие в педагогическом процессе: например, когда Юлия Абрамовна решила поставить с нами кукольный спектакль по сказке «Пиноккио» (известной у нас в вольном пересказе Алексея Толстого «Золотой ключик, или приключения Буратино») своими навыками ловко обращаться с деревянными человечками поделился с нами сам Зиновий Гердт… Кстати, именно благодаря его репетициям я всю оставшуюся жизнь «играю в куклы» – всерьёз занимаясь увлекательной историей невероятных приключений Пиноккио в России.

Но вернёмся к урокам Добровольской. Она с успехом проверяла на нас свой замечательный «Практический курс итальянского языка» (там было вступление, тогда почему-то меня немного обидевшее: «Прохождение материала учебника позволяет студенту средних способностей уже на третьем курсе осуществлять квалифицированные письменные и устные переводы»). Она вслух читала с нами итальянские газеты (увы, только коммунистические – «Unita’» и «Paese Sera» – другие не продавались), заставляла нас нараспев декламировать классическую и современную поэзию…

Всё это я рассказываю для того, чтобы объяснить читателям предлагаемой книги, какое важное место Юлия Добровольская занимает в судьбе своих учеников, а их число измеряется тысячами.

«Жизнь как роман», – так была озаглавлена очередная статья в итальянской прессе, посвященная моей учительнице (в воскресном журнала «La Sette» – № 6/2015, приложении к миланской газете «Corriere della sera», автор – Микаэла Де Медичи).

Там ещё раз рассказана легендарная биография Добровольской, в которую вошла целая эпоха: от окопов Гражданской войны в Испании и колючей проволоки ГУЛАГа до блестящих словарей и учебников, сотен переведенных книг и двух Государственных премий Италии, от филологических занятий в Ленинградском университете и кафедры романских языков в МГИМО до отделений русистики в университетах Венеции, Милана и Триеста…

Впрочем, Юлия Добровольская сама обо всём подробно рассказала, по-итальянски и по-русски, в своей прекрасной автобиографической книге «Постскиптум».

«Люди, годы, жизнь», так, парафразируя название мемуаров Ильи Эренбурга, можно суммировать содержание и её рассказа. Главное в этой триаде – всё-таки люди, вереница ярких персонажей целого века русской и итальянской истории, мастерски очерченных скупыми и меткими штрихами. Со многими из героев Добровольской мне довелось, благодаря ей, даже лично познакомиться – в её квартире в московском доме на улице Горького или на миланском проспекте Порта-Романа. Это были удивительные встречи, о которых надеюсь как-нибудь рассказать отдельно. Вспомню только курьезный инцидент, связанный с общением с талантливым писателем-коммунистом, более известным в нашей стране, чем у себя на родине – Джанни Родари, автором замечательных и назидательных сказок («Чипполлино», «Тайны Колизея» и других). Юлия Абрамовна с ним дружила и виртуозно перевела на русский его педагогическую книгу «Грамматика фантазии». Однажды за ужином в Юлином доме я рассказал какой-то новый (довольно безобидный) анекдот, позволив себе слегка пародировать дикцию нашего ген сека… Родари смеялся вместе со всеми. Каково же было мое удивление, когда годы спустя я прочитал в дневнике писателя, посмертно опубликованном его дочерью, запись о том вечере. Родари посетовал, что ученик хозяйки позволил себе за столом шутку в адрес партийного руководителя. «А вот выйти на площадь и публично рассказать эту байку он, небось, не посмел!..». Признаюсь, и правда, не посмел…