Юлия Добровольская - Жизнь спустя

Мое теперешнее состояние доступа ко всему – это одна из главных причин ощущения везения и счастья. Кроме того, у меня есть какая-то надежда, что я могу поделиться чем-то. Сейчас – крохи. То, что я могла сделать, я сделала, но это – крохи.

Пока я еще многими своими помыслами – там. Я меньше забочусь о своем трудоустройстве, чем о том, чтобы получить письмо и написать письмо. И я была больше счастлива, когда послала библиотекарше ЦДЛ, глухой женщине, аппаратик, чем если бы у меня были какие-то свои иллюзорные успехи здесь. Меня уже успехи здесь не волнуют. Я ни с кем не буду здесь соревноваться. Поскольку я знаю, что главная нужда в слове там, это всегда бу дет присутствовать в моей биографии.

Когда на итальянском книжном рынке появилась книга Марчелло Вентури «Улица Горького, 8, квартира 106», подумалось, что опять читателям предложен полицейский роман о советской Москве в духе почти одноименного «Парка имени Горького».

Книжка оказалась не триллером, а повестью о столкновении мыслящего человека с тоталитарным строем. Главный ее персонаж, некогда пламенная комсомолка и добровольная участница войны в Испании, затем блестящий лингвист и переводчик, попадает в культурную элиту СССР. Годами сталкиваясь с подлостью режима, она решает покинуть страну. Ее долго не отпускают. Обладая целеустремленным характером, она все-таки эмигрирует…

Приехав в Москву, я даже сходил на Тверскую, бывшую Горького, посмотреть дом 8. Он похож на описанный у Вентури: крепко сталинский, престижный, с массой мемориальных досок. Подошел к квартире 106. Массивная металлическая дверь выдавала присутствие «новых русских». На звонок никто не ответил.

В книге смущало обилие исторических персонажей и рассказ автора о себе самом в первом лице. Героиня романа была переводчиком его книг на русский. Решив продолжить поиск и раскрыть «псевдоним», я сообщил ряд наводящих фактов знакомому библиографу в Петербург.

Вскоре получал ответ, что я – невежда, а Юлия Добровольская – не вымысел, а известная переводчица, живущая в Милане.

Мне оставалось взять миланский телефонный справочник и найти ее новый адрес. На этот раз двери открылись.

– Юлия Абрамовна, вы стали героиней биографического романа. Как это случилось? Что вы при этом чувствуете?

– Произошло это в результате моей долгой дружбы с писателем, которого я когда-то переводила. Немалую роль сыграло то, что Вентури усмотрел параллели в наших судьбах. Может быть, вы помните, как он сравнивает мой комсомольский пафос с пафосом юных итальянских фашистов. Что я испытываю при этом? Неудобство.

Я совершенно не чувствую себя героиней. Нас было так много – и в Испании, и в Москве. Я не героического склада и не тщеславна. Я всего лишь муравей, божья коровка, и всегда вкалывала для русской культуры. И здесь, в Италии, и там, в России. Пуповина с нею у меня не перерезана, но ни разу с моего отъезда в 1982 году я туда не ездила. И не поеду, умру здесь.

– Вы прекрасно знали Италию, ни разу в ней не побывав. Какова была встреча с реальной страной?

– Некоторая перестройка сознания произошла. Я так много, например, переводила о Риме, что имела вполне сложившийся образ города. А площадь перед Пантеоном оказалась такая маленькая…

Но если серьезно… Мы выросли, думая, что, быть может, существует коммунизм с человеческим лицом. Когда же я приехала в Италию, я убедилась, что и здесь та же ложь, та же конъюнктурщина. Я могла лишь преподавать русский, а почти вся русистика была в руках коммунистов, прославлявших СССР. Это большое разочарование: уехать от лжи и опять с ней столкнуться. Студенты приходили ко мне с промытыми мозгами, их учебники были ужасны: ведь все – школы, университеты – в руках у левых. И я решила написать свой, не идеологический, учебник русского языка, основанный на текстах Достоевского, Пушкина, Пастернака, Булгакова, Трифонова. Он вышел лет десять тому назад.

Я была для них живым укором. Все бросить в 65 лет, подарить квартиру Моссовету, оставить друзей, книги. Это была маленькая репетиция смерти. В 65 лет пора думать о душе, а я начала новую жизнь. Решила: или конец, или некоторое время нормального существования.

И эти последние 16 лет живу в Италии нормально. Вот было только горько обнаружить эту лживую ситуацию. Даже «Черная книга» их не проняла. Брыкаются… Если бы они сказали: «Да, мы ошиблись», – я бы первая их простила. И Марчелло Вентури ведь некогда был коммунистом, но он прозрел, признал, что заблуждался, и после венгерских событий порвал с партией.