Юлия Добровольская: Маленький медный ключик, или Очень короткая история без начала и конца

Перспектива старой, мощенной булыжником Узкой Улочки.

Дома, обремененные архитектурными излишествами в виде лепнины — а может быть, многочисленными и разнообразными заботами людей, проживающих в них?.. — куполом нависли над мостовой.

По их фасадам высоко вверх — к небу и дождю — уползают серебристыми змеями гулкие водосточные трубы. Узорчатые чугунные решетки арок в грустном смирении несут свою бессмысленную вахту: давно уже никто не распахивает их перед нарядным экипажем или сверкающим глянцевыми поверхностями и хромированными деталями ландо.

Все серо в проеме Узкой Улочки: серые стены, серая мостовая, серые люди с серыми лицами. Это вечерняя тень окрашивает в серый все, что попадается ей под руку. Или вечерняя усталость?..

А может быть, проще: Художнику не захотелось возиться с красками, и он плеснул на сырой ватман разбавленную черную тушь, в неразбавленную обмакнул перо и рисует эту коротенькую историю без начала и конца. Или так: у него вдруг разом закончились все краски…

Но нет. Краски у него есть. И похоже, он их очень даже любит.

Во–он там, в проеме крыш, видна неровная полоска ярко–сиреневого цвета с желтыми, розовыми и зелеными перышками закатных облаков. А последние этажи домов на правой стороне Улочки — тех, что повыше, — освещены последними лучами солнца и от этого кажутся одного цвета. Цвета спелого апельсина.

На самом же деле, и Старенькая Кинокамера это хорошо знает, они все совсем–совсем разные. И если отмыть с них серую усталость и апельсиновое солнце, то каждый дом сразу обретет свое лицо. Но что поделать — это не входит в замысел Художника. А главный здесь, как ни крути, — он. И дело Старенькой Кинокамеры — послушно снимать на кинопленку все, что он ни нарисует.

И Старенькая Кинокамера добросовестно выполняет свою работу. И даже не без интереса. Хотя давно уже отвыкла от черно–серых фильмов, которые снимала в своей далекой юности. Вероятно, поэтому при каждом удобном случае она поднимает вверх свой Близорукий Объектив, чтобы хоть немножко полюбоваться на сиреневое небо, зеленые облачка и апельсиновые стены.

А случай такой выпадает только тогда, когда Молодой Художник отвлекается на минутку: то ли ему понадобится почистить перо, то ли прикурить сигарету, то ли заварить чашечку крепкого ароматного кофе. А то вдруг послышится ему звонок в дверь, и он, сорвавшись с места и опрокидывая все на своем пути, несется в прихожую…

Кто–кто, а Старенькая Кинокамера знает, кого он так ждет. Но это — совсем другая история…

И тогда она с грустью вглядывается в неровную полоску неба.

Там, в небе, которое начинается прямо на крышах, наверняка летают сейчас ее старинные друзья — ласточки. Они очень любят это время. Время перед заходом солнца.

Когда–то давно, когда Старенькая Кинокамера была еще молодой, она тоже умела летать. Она совсем не боялась высоты, как некоторые ее коллеги, и за это ее очень уважал и ценил Маститый Оператор. Он без сомнений поручал ей самые ответственные и рискованные съемки.

Теперь они оба состарились. Оператор ушел на пенсию и пишет разные занимательные истории для детей и взрослых. В них, между прочим, есть и про нее — Старенькую Кинокамеру. То есть, конечно, про еще юную и полную сил, про ту, с которой Оператор давным–давно сделал много замечательных фильмов.

Что и говорить, нынешняя ее работа — вовсе не та, что раньше: стой себе на одном месте да снимай все, что происходит на листе бумаги по мановению пера в руке Молодого Художника.

В этом занятии — ни риска, ни азарта. Но Старенькой Кинокамере нравится любая работа — уж лучше, чем пылиться в чуланах Киностудии.

И с Молодым Художником она подружилась. Несмотря на то что поначалу он часто злился на ее основательность в подходе к кадру и, как ему казалось, нерасторопность.

Что поделаешь — молодость нетерпелива. Старенькая Кинокамера еще не забыла своей молодости и того, что часто бывает довольно малейшего пустяка для раздражения. Как, впрочем, и для восторга.

К тому же она очень сочувствовала Молодому Художнику, влюбленному в прекрасную Огненноволосую Девушку, которая вот уже почти два месяца не навещала их уютную Квартиру — Мастерскую. Почему? Об этом Старенькая Кинокамера не знала, а спрашивать Молодого Художника не решалась — еще вспылит… Или обидится. Молодые не нуждаются ни в сочувствии, ни в советах…