Игорь Ротарь - Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней

И, как мы уже знаем, Ельцин на любые меры пошел. На следующее утро на улицы вокруг Белого дома были выведены танки, которые прямой наводкой расстреляли парламент. А если бы российские СМИ заняли другую позицию – изменился бы тогда ход событий? Почти наверняка – да.

Правда, в ту ночь в прямом эфире Российского телевидения выступило два-три человека, высказавших другое мнение, из которых особенно всем запомнился Александр Любимов. Он сказал то, чего не говорил до него ни один из присутствовавших, которые, в основном, клеймили Руцкого и Хасбулатова и восславляли Ельцина и Гайдара: происходит грязное дело, я в этом не хочу участвовать, и всем нормальным людям, здравомыслящим, порядочным, приличным, я советую сейчас лечь спать.

Это не цитата, но точное изложение смысла его слов. Александр Любимов сказал так, но это не было данью политическому плюрализму. Просто те, кто пропустил его в прямой эфир, не предполагали, что прозвучит такая точка зрения. Кстати, Александру Любимову эти «неправильные» высказывания припоминали очень долго. И именно те, кто числил себя самыми последовательными сторонниками свободы слова.

Конечно, в то время были СМИ, которые не придерживались однозначно отрицательной оценки действий Верховного Совета и однозначно положительной оценки действий Кремля. В частности, «Независимая газета» занимала такую позицию. Но телевидение давно уже гораздо эффективнее любой газеты.

Возможно, примеры инакомыслия в оперативной оценке событий сентября-октября 1993 года, прозвучавшие в разных СМИ, были не главным толчком для того, чтобы в дальнейшем не все проблемы в нашей стране решались на уровне стрельбы из танков друг по другу, но это был весьма существенный фактор воздействия на общество и особенно на политиков, фактор, направленный против того, чтобы они вели страну к гражданской войне.

Собственно, в ту ночь мы и видели настоящую гражданскую войну в России. К счастью, она длилась несколько часов, а могла бы длиться и больше. Я считаю, что, если бы Александр Любимов не сказал то, что он сказал с экрана в ту ночь, вероятность того, что и далее события развивались бы по кровавому сценарию, была бы гораздо выше. В этом проявляется значимость простой профессии журналиста».

Наконец, в моей журналисткой практике было немало и анекдотических ситуаций, пусть иногда, и с трагическим привкусом.

Так, где-то в 2008 году я работал у Виталия Третьякова, возглавлявшего медихолдинг из газет «Россия» и ВПК. Реальным владельцем и спонсором холдинга был, пригласивший Третьякова миллиардер Игорь Ашурбейли (то ли азербайджанец, то ли тат). Забавно, что главный редактор газеты «Россия» Андрей Лапик был вынужден сидеть под портретом кавказского миллиардера. Слава Богу, Третьяков до этого не опускался.

Ашурбейли проводил откровенно проправительственную политику издания, а мое положение усугублялось тем, что мой начальник отдела был бывший советский аппаратчик, пытавшейся вставлять верноподданнические добавления в мои статьи.

Я более-менее успешно с ним боролся. Но тут я съездил в Чечню и хотел написать антикадыровский текст. Я был уверен, что моему начальнику это не понравится. Он говорил прямо: «Кадыров – наш друг, а мой сын учится с его сыном в одном классе!».

Что мне было делать?! К своим текстам я относился очень трепетно и цензуру не переносил. Тогда я отнес свой текст в обход начальника Виталию Товиевичу. Тот почитал материал и сказал: «Я не вижу, что тут можно править кроме двух-трех запятых».

Отмечу также, что сам Третьяков уже был убежденным сторонником Путина, поддерживал Кадырова, но, как и прежде, считал, что, если текст правдив, то он должен быть напечатан.

В общем, хотя меня и удручал маленький тираж издания, в целом я был доволен: писал, что хочу, ездил в командировки и имел неплохую зарплату. И так, смирившись со своей участью, на Новый год я улетел со своей тогдашней подругой в Египет. Приехал с опозданием, другие журналисты уже работали. Звоню в редакцию.

– Привет, Наташ! Ну, как дела? Что новенького?

– Ну, пока работаем!

– Что значит пока?

– Дурак, что ли?! Не знаешь, что Ашурбейли уволил Третьякова, и, скорей всего через месяц закроет газету!

– Ужас!

– Это еще не все. Сашку (корреспондент газеты, имя изменено) поймали с кокаином, ему 5 лет грозит.

– Гм, какой ужас! Ладно, давай, что ли я, чтобы успокоиться текст о Чечне напишу или Илья пишет?