Игорь Бестужев-Лада - Очень уж краткая история человечества с древнейших времен до наших дней и даже несколько дольше

Летом 1971 года, при очередном погроме советского обществоведения, мне устроили нечто вроде «домашнего ареста» сроком на год. Разрешили взять неиспользованные за много лет отпуска, сдать сектор социального прогнозирования Института социологических исследований АН СССР своему заместителю и уехать на дачу заниматься чем угодно, только не публиковаться, не выступать и не выезжать. Это было, конечно, сравнительно легкое наказание, и я решил потратить столь неожиданно подаренное мне время на работу над давно задуманными книгами.

Книг было две. Одна, посвященная проблеме бессмертия. Другая — истории человечества.

С первой книжкой справился быстро. Прочитал все, что мог найти в библиотеках по этой теме. И высказал собственное мнение. Оно получилось печальным. Абстрагируясь от религиозного понимания бессмертия (в ту пору я был атеистом), пришел к выводу, что физическое бессмертие есть абсурд, порождение чисто животного «инстинкта жизни» и что смерть — такое же благо для растительного и животного мира, как двуполое размножение.

Конечно, преждевременная смерть — горе. Но когда вырастил детей и нагляделся на внуков — надо уступать дорогу следующим поколениям. Иначе и 1000-летнему Рюрику тошно будет сидеть в нынешних «пробках», и человечеству (как и вообще любой популяции) придет конец. Понятно, с такими мыслями нечего было и думать о публикации. Так и осталась лежать у меня в столе тоненькая рукопись под названием «Трактат о бессмертии».

На вторую книгу времени ушло больше. Я просмотрел в библиотеках несколько десятков «Историй человечества» на доступных мне четырех языках. Продолжать в том же духе бессмысленно. Когда таких книг десятки, содержание сливается в одно, и книга от книги отличается лишь степенью враждебности автора к предмету изложения или к коллегам. Писать еще одну такую же? Жалко времени. Тем более что писать придется либо «применительно к подлости» (М. Е. Салтыков-Щедрин), либо «в стол».

И родился замысел. Во-первых, начать с предыстории человечества, то есть с истоков Мироздания, на что мало кто отваживался. Во-вторых, изобразить историю человечества как небольшую поэму в прозе, которую было бы интересно читать. Задумано — сделано. И на менее чем сотне страниц появилась поэма в прозе о микромире атома, мегамире космоса и макромире нашей планеты (до появления на ней человека).

Но возникло непредвиденное затруднение. Оказывается, всю эту предысторию изучают разные науки. А в каждой науке — разные научные школы, естественно, враждебные друг другу. Пришлось каждую строку согласовывать со специалистом — физиком, астрономом, биологом… Их рецензии — разгромные. И всё — сначала.

От первоначального замысла ничего не осталось. Какая там «поэма в прозе»! Уже и замахиваться на историю человечества стало страшно. Разобраться бы с предысторией! Столько раз вставлялись явно «посторонние» разделы (для придания тексту «солидности»), и столько же раз выбрасывались выстраданные строки (для избавления от «крамолы»). Детище перестало быть любимым. Получилась заурядная научно-популярная книга о нашем Мироздании. Пятнадцать лет длился титанический труд. Сегодня в такое трудно поверить. Но тогда это было обычным делом. Летом 1987 года книга «У истоков мироздания» вышла в Детиздате стотысячным тиражом. И разошлась тем же летом. Сегодня то и другое представляется фантастикой.

А вот до «Истории человечества» дело так и не дошло. При одной мысли о том, что снова придется испытать пятнадцатилетнюю муку (без отрыва, кстати сказать, от «основного производства»), меня брала оторопь. Поэтому, дойдя на странице 177 до момента появления на Земле человека, я закончил рукопись словами: «Он заслуживает особой книги».

Теперь черед этой книги наступил.

Конечно, содержание первой книги для связности изложения пришлось повторить. Но очень кратко — в первой главе. Появились и некоторые уточнения — книга-то писалась не в 1971-м, а в 2006-м.

Что касается остальных глав, то они отличаются от большинства «историй человечества» тремя особенностями…

Во-первых, в них нет имен исторических персоналий. Книга-то не о людях, а о человечестве. Автору, как историку, самому необычен и труден такой подход. Но ведь надо же когда-то написать о человечестве в целом как об особом социально-биологическом организме. Хотя и состоящем из биологических элементов — людей. Разумеется, исторические деятели играют свои роли. Но зачем же такая пустяковая деталь, как имя?