Коллектив авторов Биографии и мемуары - Ковалиная книга. Вспоминая Юрия Коваля [второе издание, исправленное и дополненное]

И. С.: Что за явление в вашей жизни «Суер-Выер»? Апофеоз экспериментов с жанрами?

Ю. К, Ты знаешь, про «Суера-Выера» я тебе скажу то, что я думаю, но это не означает, что я буду прав. Я не знаю. Потому что не мне судить, и сейчас я в таком состоянии и в таком положении, когда как бы не мне судить, а я судим сейчас… теми, кто читает. От этого у меня особенно плохое и печальное настроение. Потому что я все время, я все время, как говорится, под прицелом разных людей.

И. С.: Тех, чье мнение для вас важно?

Ю. К.: Тех, чье мнение для меня важно. Ну, не так уж важно, но все-таки. Из всех моих близких мне людей единственный человек, который прочел полного «Суера-Выера», — это Татьяна Бек. Таня говорит, что это гениально. Но надо учесть, что Таня меня очень любит, это надо учесть, и тут нечего говорить. Она ко мне относится как к брату, как я не знаю к кому, то есть очень хорошо относится. Белла, которая читала главы отдельные, от него просто в полном восторге. И вся вещь будет посвящена ей. Так я понял после того, как в тяжелейшие минуты моей жизни в этом году она меня поддержала, поддерживает и пишет сейчас, мучаясь, ночами не спя, предисловие к « Суеру-Выеру», не прочитав всей вещи в целом. Говорит: Это несущественно, я знаю, что это за вещь. Но я думаю, что ей нельзя давать даже рукопись, потому что… Таньке можно было дать. А Белле нужно книгу. Она такой человек.

И. С.: Я понимаю. Она права. Ей как бы и несущественно…

Ю. К.: Ей несущественно. Она всех посылает на… То есть Остров посланных на… ею особенно любим. Я говорю: Может быть, там у меня нет больше такой сильной главы. Она говорит: Ничего, этой достаточно. (Смеется. — И. С.) Есть еще один человек, я не скажу тебе кто, который читал эту книгу и тоже считает ее гениальной. Есть еще люди, которые читали. Вот сегодня мне один человек сказал, что, к сожалению, он… что текст очень понравился, я тебе говорил уже, но спонсор не дает денег, поэтому переговоры об издании книги будем проводить в августе. Я тебе хочу сказать, что сейчас мое положение очень незавидное. Несмотря на все эти магистерские знаки (В то время у Ю. Коваля была перевязана рука, в связи с чем он был одет в некую мантию с широкими рукавами, не стягивающими больное место, которой он, однако, гордился), меня волнует сейчас только лишь, только лишь «Суер».

И. С.: Незавидное в каком смысле?

Ю. К.: В смысле душевном. Я болен.

И. С.: «Суером», да?

Ю. К.: Я болен судьбой «Суера». Я болен судьбой «Суера». Я болен судьбой «Суера»… (Повторы были свойственны живописной речи Юрия Осича, но, когда беседа касалась последнего романа, тон его становился напряженным, фразы подчеркнуто акцентированными с оттенком предвидения, что вполне соответствует настроению последних страниц его романа.)

И. С.: Он уже закончен полностью? Ю. К.: Да. Я поставил точку.

И. С.: Это не то, что раньше было, когда он как бы остановился, завис немножко?

Ю. К.: Нет-нет-нет. Я поставил точку. Причем я со всей полной… со всей силой поставил точку. Поверь мне. И. С.: Верю.

Ю. К.: Там написано так… Там написано так, что всё. Понимаешь. Всё! Это болезнь, Ир.

И. С.: Я понимаю, и все же, в чем причина мучений — неуверенность по поводу новой вещи, жажда признания или что? Ю. К.: Я думаю, что я написал вещь, равную по рангу и Рабле, и Сервантесу, и Свифту, думаю я. Но могу и ошибаться же. И. С.: То есть вас сейчас мучает именно это: насколько адекватно самоощущение?

Ю. К.: Насколько я написал вещь. Насколько я написал вещь.

И. С.: Но это, я думаю, покажет самое ближайшее время, правда?

Ю. К.: Я не знаю, Ир, трудно сказать. Не обязательно. Не обязательно.

И. С.: Я имею в виду издание, поскольку в виде книги она… Ю. К.: Необязательно.

И. С.:… другой жизнью заживет, чем рукопись…

Ю. К.: Она будет издана. (С уверенностью. — И. С.)

И. С.: … и какие-то точки над «г» расставит.

Ю. К.: Конечно, да. Рукопись читают так, а книгу читают так

Книга — это другое дело. Книга и воспринимается лучше.

И. С.: Юрий Осич, о «Суере» мы пока закончим, но я не хочу в своей работе ставить на нем точку, потому что это еще некоторое тире или многоточие.

Ю. К.: Да, конечно, да.

И. С.: Мы упустили «Лодку» ( Повесть «Самая легкая лодка в мире» и одноименный сборник, выпущенный «Молодой гвардией» в 1984 году ). Какое место «Лодка» занимает в вашем творчестве?

Ю. К.: Думаю, что очень важное. Кстати сказать, мы ее действительно не упомянули. Я же писал ее много довольно лет. Как «Недопёска» я восемь лет писал, так примерно восемь лет писал я и «Лодку». А «Суера» — сорок, кстати сказать, начиная с пятьдесят пятого года. И. С.: То есть идея родилась тогда?