Алексей Лубков - Михаил Катков. Молодые годы

Февральская революция 1848 года во Франции началась демонстрациями. В водовороте захлестнувших улицы Парижа событий одно за другим сменялись отставка премьер-министра, отречение и бегство короля Луи-Филиппа I, кровавые столкновения, повлекшие гибель людей, создание Второй республики, объявление о созыве Учредительного собрания [411] См. «Записки о французской революции 1848 г.», предназначавшиеся для отправки московским друзьям Анненкова. Анненков П. В. Парижские письма. М., 1983. С. 281–285. Литературно обработанная версия рассказа была опубликована несколькими годами позже в русских журналах, в том числе в «Русском вестнике», редактируемом Катковым. .

Бытует мнение, что, когда новость о революции достигла Петербурга, император Николай I прервал бал у наследника словами: «Седлайте коней, господа, во Франции провозглашена республика!» Скорее допустимая на страницах исторического романа, чем в действительности [412] Выскочков Л. В. Николай I. М., 2003. С. 293. , эта реплика прекрасно отражает царящие в обществе ожидания. Все без исключения хорошо осознавали происходящее и то, что революционное движение быстро распространится далеко за пределы Франции. Волнения вскоре охватили Италию, Австрию, Германию, началось движение в Польше. В манифесте 14 марта 1848 года император Николай I провозглашал готовность «встретить врагов наших, где бы они ни предстали» и «в неразрывном союзе с святою нашею Русью защищать честь имени русского и неприкосновенность пределов наших» [413] Цит. по: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина: В 22 кн. Т. 9. С. 255. .

Из прежнего круга приятелей Каткова, пребывающих в это время за границей, были те, кто приветствовал революцию. Услышав о провозглашении республики, М. А. Бакунин, высланный за публикацию в пользу польского движения, срочно вернулся в Париж, обуреваемый страстью погрузиться в разразившуюся стихию. В планах было отправиться на русскую границу, куда устремилась «польская эмиграция, готовясь на войну против России», и ожидать восстания в Варшаве. В последнем Бакунин не сомневался, уверенный, что революция перекинется на основную территорию России, «потому что полная горючего материала Россия ждет только воспламеняющей искры» [414] Цит. по: Пирумова Н. М. Михаил Бакунин. М., 1970. С. 91. .

В самой России сочувствовавшие революции искренне верили, что в Европе совершился «переворот, который вызвал наружу все сокровенные стремления современного человечества, все недоразумения, сомнения, вопросы, которые могли возникнуть при настоящем порядке вещей, и который непременно поведет к полному их решению» [415] Георгиевский А. Мои воспоминания и размышления // Русская старина. 1916. Т. 165. № 3. С. 86. . Студенты Московского университета передавали друг другу последние новости в кондитерских, где газеты были бесплатны, читали о революционных событиях. В восторге от новости о падении монархии во Франции двадцатилетний студент юридического факультета Б. Н. Чичерин облачился в простыню вместо тоги и «стал кричать: „Vive la République!“» [416] Да здравствует республика! (фр.). См.: Чичерин Б. Н. Воспоминания Бориса Николаевича Чичерина: Москва сороковых годов. М., 1929. С. 74. .

Беспрепятственный или, по крайней мере, слабоконтролируемый поток новостей из-за границы в такой ситуации был неприемлем для правительства и требовал мер по ужесточению цензуры. С предложениями о том, как навести порядок в газетных сообщениях и статьях толстых журналов, выступил барон М. А. Корф. Граф Строганов также воспользовался случаем раскритиковать Уварова, указав в записке Николаю I на «либерализм, коммунизм и социализм, господствующие в цензуре и во всем министерстве народного просвещения» [417] Виттекер Ц. Х. Граф Сергей Семенович Уваров и его время. СПб., 1999. С. 253–254. . Николай I пошел навстречу мнениям, выраженным в многочисленных записках, и учредил кабинет под руководством князя А. С. Меншикова для беседы с редакторами ведущих изданий и тщательного анализа содержания журналов, из которых главное внимание сразу же привлекли «Современник» и «Отечественные записки». Меншиковский комитет, проработавший месяц, был сменен новым, постоянным, для надзора над печатью «в нравственном и политическом отношении» [418] Виттекер Ц. X. Граф Сергей Семенович Уваров и его время. СПб., 1999. С. 256. . Возглавил его Д. П. Бутурлин. Фактически в России была введена двойная цензура.

Очевидцы свидетельствовали, что цензура вымарывала «из древней истории имена всех людей, которые сражались за свободу отечества или были республиканского образа мыслей.» [419] Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. Т. 1. М., 2005. С. 324. . Статья в «Современнике» «Обзор событий русской истории от кончины царя Фёдора Иоанновича до вступления на престол дома Романовых», автор которой С. М. Соловьёв процитировал воззвание Болотникова, стала причиной получения самим цензором выговора за то, что имя предводителя крестьянского восстания было напечатано в журнале, «расходящемся в большом количестве и во всех классах народа» [420] Постановление цензурного комитета цит. в прим.: Там же. С. 520. .