Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

По приезде, конечно, позвоню (если телефон не сняли, не то от соседей!) и — до скорого!

А. А. целует.

Дедов юбилей [810]— в ноябре, так что надо будет «снабдить» M-me Дружинину своевременно.

Милая Анечка, посылаю Вам два говоровских [811]письма — прочтите, любопытно! И потом при уже скорой встрече возвратите мне. Если с этой самой Вашей двоюродной землячкой что-нибудь толковое окажется, может быть, Вы, как специалист по Пушкину (я тому живой свидетель!), «подскажете» старику, куда ему обратиться? Ради Бога, не забудьте про Дружинину; я у себя при разборке обнаружила только мамины тексты, а Ваш монтаж, вероятно, остался, в одном из бесчисленных конвертов, в кои в этом году заглядывать нет никакой возможности. Работы по дому и околодому невпроворот, перевожу урывками и хорошо получился только один стих, остальное переведенное еще для сдачи не годится, надо дотягивать. Мечтаем выехать вслед за праздниками — не знаю, когда удастся заарканить машину.

Как Ирка, как ее здоровье? Обнимаю, от Ады Александровны и Шушки привет!

Милый Сакентс (С аа кентс и т. д.) — машину до 12–13-го добыть невозможно, поэтому, вероятно, и выберемся только в эти числа. Очумели обе порядком от всяких предотъездных дел и делишек, однако «сугробы подаются» [812], хоть и не так быстро и скоро, как хотелось бы; силенки у обеих уж не те. К сожалению, «сугробы» подались и в природе, только было подморозило, как опять развезло — приятного мало. Остающееся в Тарусе барахло пристроили по соседям, часть (барахла) уедет навсегда в Москву, часть будет разъезжать туда и обратно, очевидно. На переводы ни миллиграмма времени и сил, главное — последнего; и то, что успела сделать, фактически недоделано и послать Вам нечего — надо еще и еще раз пересмотреть и переделать. «Взамен» очередная просьба: за ради Господа Бога сходить в сберкассу на Арбатской площади (она недалеко от почты и от учреждения с надписью «М» и «Ж») узнать там № их (т. е. сберкассы) расчетного счета и отделения госбанка, внести эти «сведения» в соответствующую графу прилагаемой бумажки и отправить в бухгалтерию Ленинградского Совписа (Ленинград Д-88, Невский проспект, 23) заказным. Пожалуйста! Это несколько ускорит приближение гонорара.

Все тарусские соседи съезжаются на праздники — обе Татьяны, дочь и внуки Ольги Николаевны; у всех хари вытянутые по поводу погоды, а главное — грязищи. Всем надо розы укрывать на зиму, а полагающихся для этой операции морозов нет как нет.

Последние свежие грибы мы ели 1 ноября !!! Я вспомнила Вас, само собой разумеется. В самые последние дни октября сбегали с Адой в лес и еще нашли несколько агромадных, но совсем свежих, подберезовиков и подосиновиков…

Целую Вас, простите эту скоропись и невнятицу Фауста 2-го [813]. А. А. шлет привет. Добрых праздников Вам и Вашим! До скорого свидания.

Милый Сакентс, даст Бог, выберемся 12-го, если шофер — и дорога — не подведут. Приеду — позвоню, само собой разумеется. Если Вам не очень тошно, пожалуйста, перепечатайте эти бельгийские хвосты, до которых я не так-то скоро смогу добраться со всеми разборками и уборками и т. п. Если очень тошно, то все равно перепечатайте… Надеюсь, что на праздники отоспались; жаль, что такая неладная погода. Несгибаемые тарусяне, съехавшиеся сюда (и уже разъехавшиеся) — утопли в грязи; старались делать это, сохраняя чувство собственного достоинства. Обнимаю Вас, спасибо за всё, А. А. приветствует, Шушка тоже…

Анька, привет! Надеюсь, что это письмишко встретит Вас в добром здравии и не слишком зазнавшейся и не невестой капитана дальнего плавания (маршрут Измаил — Одесса и обратно); надеюсь также, что это письмишко вообще найдет Вас — что не украли Вас в пути чехи, венгры и прочие турки и арапы.

Из новостей единственная существенная это та, что в начале июня сего года двистительно ожидается приезд Ольги Елисеевны Черновой, урожденной Колбасиной, вместе с Андреевыми. Всё обдумав всесторонне, написала Александре Захаровне, чтобы она ничего с ней не посылала маминого, и вот почему: так как она приедет насовсем, и, очевидно, с большим багажом, как каждый «возвращенец», то подвергнется такому же строго-принципиальному таможенному досмотру, как и сам Володя в свое время, и все то, что мне предназначено, рискует в лучшем случае оказаться в каком-нибудь весьма замкнутом хранилище. Это ни к чему, и так спецхраны лучше во многом снабжены, чем мамин архив.