Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

Людмиле я написала бегло, а родителям — еще нет. Может быть, пошлем им к ноябрьским сообща коробку конфет, или печенья? Пусть «погужуются» в своем осенне-зимнем одиночестве! Получила открытку (из Москвы) от 1-й жены [792]героя «поэмы» [793], она приехала погостить к родственникам, повидаемся после 30 лет, с ней, видимо, в середине или конце октября, смогу с ней послать какие-то сувениры Шурику (А. З.), да и самому «герою». — Не будьте кретином, пишите, дописывайте свою рецензию! Опять у Вас <���насчет> сокращения молчат, надо же себе обеспечить хоть какие-никакие тылы! Хотшу , чтобы Вы «выходили в люди» — пора ! Не все же любоваться Расулом [794]и Ираклием [795]и «сводить счеты» с коллефтифом! — Тут эти дни был грандиозный слет — Щербаков [796], культоры, Ольга Николаевна с семейством, сегодня все разлетаются. Оттены звонят каждый день, но успеха не имеют… Обнимаю, сердечный привет родителям.

Спасибо за строки о Кириной матери [797]— теперь смогу написать Александре Захаровне, чьим другом она была.

Милый КПС, спасибо Вам за розы в разных ипостасях; Татьяна Леонидовна очень благодарит, и Рюрик [798]тоже; жаль, что в кадр не вошло добрых полметра его языка! На знакомом Вам кусте «в натуре» трепещет последняя роза, еще более трогательная и желанная, чем первая. Дни стоят (тьфу-тьфу) небывалые, и я даже совсем по-летнему часа по два сидела на крылечной ступеньке и переводила (вернее, «тщилась» переводить) французов. Сегодня, сейчас, уже близко к полуночи, добила наконец и шлю Вам, так как не знаю, в какой редакции Сусанна — в Вашей же или иной? Поскольку сказано было, что можно не перепечатывать, я и не «тщилась», тем более что машинка все лето простояла на шкафу, и, верно, лента пересохла, да и остатки копирки тоже. Если можно будет мне выкроить одну копию, то мне будет весьма приятно, так как остались черные черновики, имеющие мало общего с беловиками. Сверить с подлинником, т. е. с 30-м томом Толстого, я не могла, так как он у Оттена в Москве, как и все собрание, так что — на волю Божью. Теперь весьма ретиво возьмусь за домашние и околодомашние дела, которые как-то сами собой не делаются почему-то. Часть сезонных заданий я, правда, одолела, но отнюдь не большую, увы! Лишь бы погода еще хоть немножко удержалась, чтобы садово-огородные задачки решить посуху! Но, увы, радио сулит дождь, а он мне сейчас ни к чему.

Напрасно, напрасно Вы нарушаете пятую заповедь [799], небезызвестную Вам. Она — единственная, которую нарушать — немыслимо ; все остальные — можно. Что до маленькой Хелги, то даже она ее не нарушает, ибо в ней ни слова не сказано о бабушке и дедушке!

Падаю под стол от сна, а посему — спокойной ночи. Будьте умницей. Целую.

Милый Рыжий, Ваше письмо дошло уже после телефонного звонка; вообще — почта стала проявлять заметно меньшее рвение с тех пор, что появилась грязь непролазная и погода испортилась. То же письмо, которое Вы получили отсюда чуть ли ни на шестой день, очевидно, я в свое время передала «для скорости» уезжавшей Тане Щербаковой, чтобы она опустила его в Москве. Она и «опустила»… — Когда говорю с Вами по телефону, почему-то на радостях забываю обо всех делах и говорю какую-то чушь собачью; а о делах вот что: с Тоней Ивушкиной у нас идет весьма активная переписка на той почве, что эта красавица потеряла одну из трех «моих» скарроновских пьес; тот экземпляр (3-й), что у меня, ничем помочь не может, так как в него не вписаны ни исправления, ни переделки. Что дальше будет, и не представляю — авось найдет? И конечно же, Тоня пишет мне, невзначай, вскользь: «У Вас застряла (такая-то) рукопись, пришлите, мол, побыстрее». Все как полагается. О маминой рукописи я ей, конечно, написала, но ответ, верно, получу «лично», когда буду в Москве. А до этого повидаемся с Вами и договоримся, как вообще быть с этими пьесами, которые явно где-то лежат без движения (если тоже не потеряла). Вряд ли Тоня что-нибудь для этой рукописи сделала и вряд ли сделает до выхода тома «Библиотеки поэта».

В Москве мне надо побывать, чтобы: перевезти свои вещи с Мерзляковского, освободить теток; повидаться с Ивушкиной; повидаться с Орловым; повидаться с женой героя «поэмы». Последняя сейчас в Крыму и в Москве будет в середине или в 3-й декаде месяца. Когда будет Орлов — неизвестно. Надо бы как-то сообразить «одним чохом» всё и вся, но как это осуществить, не знаю, ибо не знаю ни когда Орлов будет, ни когда (точно) приедет madame; ездить же 3 раза (один раз — вещи и Тоня, второй — проблематический Орлов, третий — проблематическая madame) немыслимо и в отношении денег, и времени. Тут, несмотря на те горы, что я уже свернула, остается еще уйма всяких дел «с применением физической силы», которые надо делать в основном самой, Аду к ним нельзя подпускать из-за больной руки, с которой шутить нельзя. Ада приедет завтра, посоветуемся с ней, как лучше сообразить, с наименьшими потерями времени и грошей.