Слухи о наступлении советских войск, об эвакуации захватчиков росли и ширились. Оккупанты, готовясь к бегству, грабили город, стараясь вывезти все, что только можно. Тюремщики тоже искали путей к наживе и ничем не гнушались. Родственникам группы заключенных удалось за несколько золотых колец да кое-какие позолоченные побрякушки подкупить тюремщика. Вместе с этой группой 19 марта 1944 года удалось бежать и Добровольскому.
За стенами тюрьмы Жора попал в объятия материного брата дяди Володи, который и устроил этот побег. Он быстро потащил племянника за угол, где уже ждал извозчик, втолкнул в фургон. Дядя спрятал Жорика у знакомых на окраине города. Вскоре сюда пришла и мать. В изорванной фуфайке, исхудавшего и побледневшего, увидела она своего сына. Прижав к груди его голову, плакала, плакала от счастья.
— Ну, успокойся, мамочка. Ведь все кончилось хорошо, — уговаривал Жора, вытирая слезы на лице матери. Она увидела гноящиеся рубцы от наручников. Ее родные, огрубевшие от тяжелой работы руки быстро нашли йод, бинты, нежно смазали и забинтовали запястья.
Никогда весна не пьянила его так, как в этот раз. В Одессу она ворвалась шумно, ярко, заливая солнцем и теплом небо, море, людей. Вместе с весной в город шло освобождение. В результате обходного маневра конно-механизированных соединений, фронтальной атаки пехоты и танков, а также активных действий партизан, утром 10 апреля 1944 года Одесса была полностью освобождена от фашистских войск.
Бросили якоря и встали в порту на внешнем рейде корабли Черноморского флота, еще вчера громившие вражеские укрепления и топившие фашистов в открытом море. После короткой передышки, пополнив запасы снарядов и горючего, они снова двинутся в поход к берегам Румынии и Болгарии.
А через город непрерывным потоком все шли и шли на Запад машины вслед за бегущими фашистскими армиями.
На призывные пункты потянулись подросшие за годы оккупации мальчишки, избежавшие угона в фашистскую Германию. Сюда же пришли попытать счастья недостигшие призывного возраста Игорь и Жора. Парни они были рослые, но на военкома это не произвело особого впечатления. Он посоветовал не мешать ему и идти учиться в школу. Ребят такой поворот событий не устраивал. Они настырничали, требовали, чтобы их взяли в армию. Уставший от многих забот, военком убеждал, убеждал и, наконец, рассвирепел не на шутку. Он демонстративно стал расстегивать широкий армейский ремень. Пришлось ретироваться.
— Слушай, Жорка! А давай сами, втихаря, возьмем, да и тиканем на фронт. Оттуда-то нас уже никто не выгонит. А там глядишь, и в Берлин попадем, посмотрим, как Гитлера и других фашистских главарей казнить будут, — размечтался Игорь.
Предложение товарища Жоре понравилось, и они стали готовиться. Выменяли и сложили в котомку буханку хлеба, щепоть соли и банку румынских мясных консервов. Оставив родным записки, что вернутся после победы, отправились на вокзал. Они подходили к теплушкам и просили взять на фронт, но никто не принимал их всерьез, просьбы их успеха не имели. Тогда они решили действовать самостоятельно. Незаметно забрались на крышу вагона. Чтобы не свалиться во время движения поезда, обвязались веревкой, а свободный ее конец привязали к выступающей вентиляционной трубе. Изрядно продрогшие в своих старых телогрейках, голодные и холодные, утром следующего дня прибыли на станцию, где, видимо, всего несколько дней назад проходили бои. Дальше поезд не шел. Пришлось слезать.
Свой небогатый провиант они давно съели, и потому едва уловимый запах гречневой каши с тушенкой приманил их. Ведомые этим запахом, они забрели в расположение полевого госпиталя. У походной кухни суетился широкоплечий пожилой мужчина в тельняшке. Двое раненых помогали ему подносить нарубленные дрова, сваленные в кучу неподалеку. Подхватывая по одному полену забинтованными руками, они приносили их и укладывали у топки. Повар в тельняшке подбрасывал поленья в огонь, который очень быстро их пожирал. Игорь и Жора подошли и остановились в нескольких метрах от кухни. Повар заметил ребят и сварливо закричал:
— Ну, чего уставились, битюги! Раненые таскают, а они смотрят!
Окрик сработал как команда. Ребята быстро перетаскали поленья к кухне. Оставались только неразрубленные чурбаки, в один из которых был воткнут топор. Повар не спеша помешивал кашу, и от запаха ее у Жоры аж в глазах темнело: так хотелось есть.
— Может и чурбаны порубать?! — предложил Игорь.
Читать дальше