Юрий Агеев: Объяснять миру жизнь. О Джеке Лондоне

Задержка с выплатой гонораров вынудила Лондона 7 января 1904 года отправиться в качестве военного корреспондента в Корею. Но эта поездка не оправдала себя. Больной и измученный он возвращается через несколько месяцев в Штаты, где, вдобавок ко всему, его ждёт развод со второй женой — Бесси Маддерн, наложившей арест на все авторские гонорары писателя.

Его третий брак с Чармиан Киттредж, вызывает в местных газетах шквал недоброжелательства и откровенной травли. Писателю не могли простить его открытой социалистической позиции и не замедлили воспользоваться семейными неурядицами.

Но тут к бытовым проблемам — события, происходящие в мире. Поражение российского пролетариата в 1905 году вызвало глубокую подавленность среди американских социалистов. К счастью, эта подавленность была временной и вскоре рабочее движение вновь набрало силу.

«Народ спас меня, — пишет Лондон. — Народ снова приковал меня к жизни. Оставалось ещё нечто, достойное борьбы, стоившее её. Я пустил по ветру всякое благоразумие и ещё с большим пылом ринулся в бой за социализм».

Выход из душевного кризиса Лондон вновь начинает романом. На этот раз книга о волке, прибившемся к людям. Белый Клык — главный персонаж романа, встретив хороших, справедливых людей, решает жить с ними и подчиняться их законам.

Роман «Белый Клык» (1906) тепло встретили читатели и критики.

К 1907 году Лондон заканчивает работу над романом «Железная пята». По словам автора сюжет романа был навеян русской революцией 1905 года.

В образ главного героя Эрнеста Эвергарда писатель вкладывает те качества революционера, которыми хотел бы обладать сам. Книга построена в фантастическом жанре, но идеи, диалоги, события — всё говорит о современности, о происходящем в нынешнее время.

В этом романе Лондон как бы подводит итог своей деятельности пламенного защитника социализма.

С весны 1907 года в творчестве Джека Лондона начался новый этап развития, по меткому определению одного из биографов, названный «вторым Клондайком».

Лондон отправляется в плаванье по Южным морям на спроектированной по его чертежам яхте «Снарк», совмещающей в себе качества шхуны и яхты. Желание путешествовать возникло, как всегда, спонтанно.

«Мы не слишком много думали о нашем маршруте, — пишет он в своей повести „Путешествие на „Снарке““. — Решено было только одно: наша первая остановка будет в Гонолулу. А куда мы направимся после Гавайских островов, мы в точности не знали. Это должно было решиться уже на месте. В общем мы знали только, что обойдём все Южные моря, заглянем на Самоа, в Новую Зеландию, Тасманию, Австралию, Новую Гвинею, на Борнео и Суматру, а затем отправимся на север, в Японию, через Филипинские острова. Потом очередь будет за Кореей, Китаем, Индией, а оттуда в Красное море и Средиземное. Затем предположения становились уже окончательно расплывчатыми, хотя много отдельных моментов было установлено совершенно точно — между прочим, и то, что в каждой из европейских стран мы проведём от одного до трёх месяцев… Одним словом, когда мы вернёмся обратно в Калифорнию, мы уже будем знать кое-что из географии…»

Около двух лет продлилось плаванье писателя на «Снарке», где с ним находились жена Чармиан, механик, штурман, кок и юнга.

Таити, Гаваи, Гонолулу, Соломоновы острова — в этих местах развёртывается действие его будущих романов «Приключение», «Джерри-островитянин», сборников «Рассказы южных морей», «Храм солнца» и «Черепахи Тасмана».

От длительного воздействия солнечных лучей у Лондона началась тяжёлая болезнь — отслоение верхних слоёв эпидермиса. Пришлось возвращаться.

На борту «Снарка» писатель начал работу над романом «Мартин Иден», во многом автобиографичном, где делалась поытка показать наровне со становлением писательского таланта несостоятельность индивидуализма.

Буржуазная критика намеренно обходила вниманием главнейшие аспекты романа, находя в нём лишь ещё одну «трагическую национальную историю успеха» в американском обществе.

«Мартин Иден», несмотря на свою трагичность, стал настольной книгой многих писателей мира. Горький, Хемингуэй, Стоун, Евтушенко отмечали влияние этой книги на их решение заняться всерьёз литературным творчеством.

К 1909 году в творчестве Лондона наметился надлом, спад, вызванный социальной безысходностью, тягостной атмосферой реакции, наступившей после поражения русской революции 1905 года.