Дэвид Линч - Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Гораздо позже, может быть, годы спустя, я останавливался у Изабеллы на Лонг-Айленде – кажется, это место называлось Беллпорт. Как-то ночью мы с друзьями пошли кататься на их лодке. У них была небольшая моторная лодка, эдакий деревянный джип, который сразу мне понравился. Я спросил, где они его раздобыли, и мне ответили: «У Стива Мэлби». Я пошел и познакомился со Стивом Мэлби, чудесным человеком, реставратором лодок, невероятно эрудированным. Он сказал: «У меня есть лодка специально для тебя – называется “Маленький индеец”». Я взглянул на нее, и она оказалась такой красивой, что я не мог ее не купить. Это была моторная лодка Fitzgerald & Lee 1942 года выпуска. Такие использовались в качестве такси в регионе Тысяча островов Нью-Йорка.

Однажды Изабелла сказала: «Мы идем ловить крабов». План был такой, что она поедет на лодке друзей, которые подберут ее прямо у дома, а я присоединюсь на «Маленьком индейце», и мы вместе поедем на рыбалку. Мне объяснили, как добраться до места встречи. Был волшебный день, просто прекрасный, я был взволнован. Я сел в «Маленького индейца» и поплыл вверх по реке, затем проехал мимо арки «Ворота Запада». К тому времени появились буйки. Мне объяснили так: «Выедешь за линию, потому буйки кончатся, и повернешь направо. Плыви вдоль их линии, затем поверни налево и увидишь нас».

И вот я приплыл к ним где-то за полчаса, и мы направились за крабами. У них были металлические клетки, которые они бросали в воду. Крабы цеплялись за них, и их доставали. О чем это я? Есть такие люди, которые просто за что-то цепляются, когда не должны этого делать.

Время близилось к половине шестого, мы решили закругляться и побрели к нашим лодкам. Когда мы уезжали, все еще было солнечно, но когда я доплыл до конца линии буйков и повернул налево, то оказался в настоящей сумеречной зоне. Ясный день превратился в темную ночь и неистовый шторм. Будто внезапно. Мне пришлось встать, потому что пошел дождь и я не мог видеть лобовое стекло, плюс на лодке стоял мотор, максимум которого едва превышал тридцать километров в час, а волны становились все больше и больше. Тогда я вспомнил, что не замерил уровень газа, когда уезжал, а это следует делать всегда. И вот я пробирался через эти волны, сбился со счета буйков, а затем пристроился к огромному рыболовецкому судну высотой в два-три этажа. Оно все было освещено. Я попал в след лодки, и шел по нему довольно гладко. Затем она начала поворачивать налево, и я понял, что лодка уходит в море, а мне туда не надо. Я повернул направо, и волны были уже очень высокими, а вокруг непроглядная тьма, лишь туман и шторм. Внезапно я заметил огоньки и поплыл на них. Оказалось, что это арка неподалеку от устья реки. Я подплыл к ней и пришвартовался. Для настоящих матросов эта история, конечно, покажется ерундовой, но у меня тогда волосы на голове дыбом стояли.

После «Синего бархата» я жил в апартаментах в Вествуде, но я любил современную архитектуру, и мне хотелось иметь собственный дом. Я услышал, что мне могли бы помочь в агентстве недвижимости «Кросби До». Я позвонил им. Со мной говорил парень по имени Жан, и он оказался своим человеком. Он показал мне пару мест, которые мне не понравились, а потом я уехал в Нью-Йорк. Чуть позже он позвонил мне и сказал: «Кажется, я нашел твой дом». Я вернулся в Лос-Анджелес, и мы отправились смотреть этот дом. Жан рассказал, что он розовый. Мы приехали в Голливуд Хиллс, и когда я увидел дом, то в ту же секунду понял, что покупаю его. Я сказал: «Это он», при этом дрожа. Мы вошли внутрь и встретили Уилла, владельца дома. Весь пол был устлан огромным ворсистым ковром, но мне было все равно – главное, что это был тот самый дом. Уилл сказал: «Хочу, чтобы он достался Дэвиду, вот цена», а я ответил: «Хорошо», и уже в июне 1987 переехал в него. Когда я начал жить в Розовом доме, то оборудовал в подвале студию, где очень много рисовал.

Да, я мог позволить себе этот дом, но не сказал бы, что я чувствовал себя богатым. Я никогда себя так не чувствовал. На самом деле, когда я жил на Роузвуд Авеню, я был богаче, чем когда купил дом. Когда я приехал на Роузвуд, моя арендная плата составляла восемьдесят пять долларов в месяц, и за эти деньги у меня была большая комната с разделяющей стеной, спальня, гостиная зона, кухня и ванная комната с ванной и душем. Во дворе я построил сарай для всех принадлежностей. У меня был стол для рисования, холодильник, плита, стиральная машина, а на плоской крыше – бельевая веревка. У меня была машина, телевизор, столы, лампы, телефон, и я мог поехать на заправку «Плати-ка больше» на бульваре Санта-Моника и Сан-Висенте и заправиться на три доллара.