Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

Видя это чудовище, засуетились и зачирикали тревожно пичужки. А вот выскочил из-за куста заяц и, недоумевая, в чем дело, усевшись на корточки, стал прислушиваться и приглядываться во все стороны. Круто вспорхнул где-то рябчик и, «тютиркая», полетел на близстоящее дерево. Вот «закокала» подальше тетерка и словно сказала — это пожар!

Да, это действительно пошел «низовой» пожар!.. Куда-то он направится? Где остановится?.. Там, впереди, кажется, есть лесная поперечная дорожка; дойдет и может быть, остановится? Дай-то, Господи!.. А если перескочит? Ну, тогда плохая история — там пойдут «заломи», «урманы», а дальше курени — беда!!..

В чистых борах низовой пожар не очень опасен и не так вреден, как в местах таежных или «черневых» лесах. В первом случае огонь иногда проходит тихо: погорят ягодники, мелкий валежник, молодая поросль и, пожалуй, «отлеют» некоторые большие деревья на несколько четвертей или аршин от корня — и только! Но не так это бывает в черневых лесах и в тайге.

Много ли на Алтае чистых боров? Нет, все они более или менее, как говорится, загажены: тут и сушняк, тут и валежник, тут и вершинник, а куч хвороста и старых гнилых пней — сколько угодно! Вот этот-то сухой хлам и служит главной причиной распространения пожаров, он-то и есть главный враг здешних лесов; от него глубоко загорается тундристая почва, от него низовой пожар нередко переходит в «верховой», а он-то и есть настоящий бич, уничтожающий леса. С низовым пожаром можно справиться, с верховым — по большей части невозможно.

В чистых сосновых борах почти все деревья нижних сучьев не имеют: все они отпадают сами и остаются только с половины дерева до вершины. Тут мало кустарной поросли и молодой чащи, так что низовому огню трудно пойматься за высоко расположенные ветви и перейти в верховой. Вот почему в таких чистых борах пожар кончается скоро и большого вреда не приносит.

Совсем другая картина в борах нечистых и в смешанном лесу. Тут низовой пожар немедля охватывает кусты, молодую поросль и, поднимаясь по ней кверху, моментально «хватаясь» за большие ветви высоких деревьев, быстро переходит в пожар верховой.

Так как при этом всегда сначала образуется сильная тяга снизу, а температура поднимается вдруг очень высоко, то вылетевший огонь на вершины деревьев, этих великанов сибирской тайги, подчиняется направлению ветра, который обыкновенно тотчас усиливается. Тут уже образуется со страшной силой верховая тяга, и огонь не только не дожидается подпаливания снизу, но опережает низовой пожар и летит уже с ужасной быстротой. Вот этот-то страшный полет верхового огня, стремительно перескакивающий с вершины на вершину лесных гигантов, и называется здесь «маткой».

Можете себе представить, как выглядит матка, да еще в ветреную погоду, в большом и густом лесу! А таких маток образуется иногда несколько, смотря по ходу низового пожара, густоте нижней лесной поросли, ее направлению и, наконец, густоте и расположению большого леса!..

Это уже не Змей Горыныч взвился кверху и охватил своими длинными огненными языками и страшными лапами могучие вершины громадных деревьев, — нет! Это уж что-то выходящее за пределы мифологии и самого пылкого воображения сказителей! Нет! Это какой-то сплошной полет огня, который неудержимо стремится по вершине леса, поднимает свои страшные и громадные языки то прямо кверху, то расстилая их вперед и как бы старается как можно скорее захватить в свое огненное жерло все, что еще невредимо стоит с зелеными курчавыми головами и еще не попало в его страшные объятия!..

Густой дым разнообразных оттенков и мириады искр, то поднимающихся кверху, то падающих книзу, сопровождают ужасный полет матки!.. Как иногда из прихотливой группировки облаков, особенно при закате солнца, или при освещении полной луны, образуются причудливые фигуры, так и при таком пожаре сбоку нередко кажется, будто над лесом, распростершись, летит громадных размеров «дед», который, то кутаясь, то сбрасывая с себя одежду, в черной мохнатой шапке и выдыхая красноватое пламя, старается схватить в свои ужасные объятия и пожрать весь остальной лес, еще так мирно зеленеющий впереди! И это не плод пылкого воображения в кабинете, — нет! А это более или менее общая примета народа, который, смотря на ужасный лесной пожар, под впечатлением страха и как бы соболезнуя, говорит.

— А вон и дедушка прилетел!..

Что же делается внизу, под этой страшной, беснующейся стихией?