Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

Кажется, штука не особенно хитрая и не стоющая такого внимания, как охота. Но это не совсем так, потому что хорошо блеснить надо умение и большую опытность, что дается только долговременной практикой.

Что же касается охотничьих ощущений, то это такая штука, с которой не может сравниться даже охота на крупного зверя, особенно если рыбак почувствует, что попала крупная рыбина. На охоте вы видите, с кем имеете дело, а тут является какая-то чарующая таинственность.

Описать тот момент и то ощущение, когда хватит кто-то за блесну и вы почувствуете, что подсечено что-то солидное — трудно. Это надо испытать самому и тогда уже отдать себе отчет в том, что вы в эту секунду испытали в своей нервной системе, — что вас так кольнуло за пазухой, что такое точно пробежало по вашей спине и что ощутила восторженная душа!.. Нет, все это не то, что хочется передать читателю, и не то потому, что не хватает силы выразить на бумаге тот как бы электрический толчок, который охватит вас то всего сразу и физически, и духовно, то словно рассыплется в один миг по частям. Нет, и это все не то, ну не то, да и только! Даже ерунда какая-то вышла, а как выразить, не знаю. Скажу разве проще: при первом ощущении попавшей крупной рыбины вас точно подбросит на лодочной лавочке, словно вас всего передернет по 77 суставам и во всех 77 жилах, как бы охватит и теплом, и холодом сразу; а вместе с тем явится то бесконечная радость, то охватит какая-то робость, то, наконец, мелькнет надежда или вдруг ошпарит тяжелое сомнение!.. Просто и не разберешь, что тут перечувствуешь в какую-нибудь секунду. Одним словом, если не поняли, не разобрали, так дополните, пожалуйста, своим воображением, это будет вернее!.. А если не сможете сами это сделать, так спросите какого-нибудь понтёра, который, заломив отчаянную карту, глядит на банкомета, который, быстро бросая карты направо и налево, вдруг приостанавливается и тихо сводит верхнюю карту; а понтер, смотря на следующую и видя пока одни боковые очки, не знает, семерка это или восьмерка!.. Вот ощущение этого понтера, кажется, ближе всего и подойдет к данному случаю. Значит, на этом и остановимся, а то мне и до завтра больше ничего не придумать!

И как не явиться такому чувству, когда на блесну попадет иногда пудовая и более щука, которая так потянет в воду, что трудно держаться в лодке, а то как раз вывернет, — что и случалось, если обробеет рыбак. Тут ведь не ершей таскать с берега какого-нибудь пруда, — нет, здесь надо смелость и держать ухо остро! В том случае, если чувствуешь, что попала очень крупная рыбина, нужно только стараться «отодрать» ее ото дна, — несколько поднять кверху, но не тянуть на воду. Тогда она тотчас начнет бросаться во все стороны и, случается, повезет на туго натянутой лесе и лодку, и ее пассажиров по разным направлениям большого и глубокого плеса.

Вот тут и надо умение рыбака не упустить такую редкую добычу, для чего рыбине дают свободу погулять, помаяться, но отнюдь не отпускают лесу, то есть не ослабляют, а все время стараются держать натуге. При этом, как бы ни тянула рыба, не следует заматывать лесу на руку или привязывать к лодке, а нужно управлять или держать, как вожжу. Когда же добыча умается, тогда пробовать подтягивать кверху, выбирая лесу и караулить тот момент, когда она подойдет к поверхности воды, и тут уж зевать не следует, а крепко держа рыбину одной рукой на лесе, другой подхватывать ее из-под воды особым крюком (на коротенькой палке) или сачком — и затем сразу выбрасывать в лодку, где скорее «отшибать» деревянной колотушкой, все еще не спуская ее с блесны. Это потому, что большая щука при первом ударе так хлестнет, что может опять вылететь в воду.

Из этого следует, что при блеснении с лодки необходимо иметь рыбаку особый крючок, сачок и колотушку, а также запасы блесны и лесы, которая нередко рвется, несмотря на то, что сделана иногда из 30 и более волосков, и на которой легко можно повеситься самому, даже без тоста за Гавайскую королеву.

На блесну ловятся преимущественно крупные окуни, налимы и щуки. Окуни, конечно, не страшны, а большого налима необходимо бить колотушкой по хвосту, иначе он тотчас закрючит им за край лодки — и был таков. Щуку же бьют «по льну» (затылку) и по голове. Случалось добывать из глубоких омутов и ям очень крупных окуней, но какого были они весу, сказать не могу, потому что их почему-то не весили, а длиной они были около 13 вершков.

Однажды одному опытному рыбаку попала щука, «такая зверина», по его выражению, она вытаскала его в лодке по всему плесу. Наконец, он, заметив, что она умаялась, но все-таки побоявшись вытащить ее в лодку, привел эту зверину к берегу, выскочил на сушу и потянул из воды; но она лишь только увидала свет и почуяла воздух, так поперла рыбака за собой в воду, что он не мог ее удержать и поневоле отправился за ней, потому что был не в силах размотать завитую на руке лесу. Испугавшись, закричал он во все горло; его, по счастию, услыхали другие рыбаки, тотчас подплыли и помогли вытащить щуку, а также его, когда он уже был по пояс в воде и по колена в вязком глинистом дне глубокого плеса.