Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

командир, сражавшийся с «шурави», командон Некмамат Назармат. Он был искренне удивлен

встречей с нами. «Понимаете, вы первые русские, которых я не убиваю. Неужели вы не

осознаете, что почти в каждой семье есть мужчины, погибшие от рук ваших солдат? Вам

повезло, что вы попали ко мне. Я все-таки человек образованный, учился в кабульском

университете. Я понимаю, что русские журналисты не виноваты в преступлениях советского

правительства. Но, к сожалению, большинство афганцев не образованны, для них любой

шурави – враг, убить которого – дело богоугодное», – сказал нам Назармат. Он пояснил: отныне

мы – его гости, и обратно поедем не на автобусе – нас могут зарезать прямо в салоне, а на

машине с вооруженной охраной.

Самое интересное, что и на этом наши ташкурганские приключения не кончились. Уже в

Москве я дал интервью таджикскому радио «Свобода» (его слушают во всех городах северного

Афганистана), в котором похвалил таджикских беженцев и командона Назармата. Мою речь

услышали: через неделю к российскому консульству в афганском городе Мазар-Шариф

подъехало несколько БТРов, откуда выскочили вооруженные моджахеды. Дипломаты было

решили, что их собираются убивать, но все закончилось благополучно. «Российские журналисты

у нас в Ташкургане камеру забыли. Вот она. Передайте им, пожалуйста», – заявил дипломатам

один из бравых бородачей.

Да здравствуют шурави!

Стоит ли говорить, что после таких «приключений» в следующие свои приезды в Афганистан

я стал соблюдать максимальную осторожность. Однако после ввода в Афганистан войск НАТО

отношение к «шурави» постепенно стало меняться. Несколько раз в магазинах, узнав, что я из

России, с меня отказывались брать деньги.

«Мы уважаем русских – вы наши братья! А вот этим проклятым американцам мы еще

покажем!» – говорили мне продавцы. Довольно часто мне приходилось слышать, что при

«шурави» (советских) строились школы, университеты, больницы, а американцы же практически

не помогают местным жителям. Отчасти это действительно так, в чем я убедился своими

глазами. Натовцы практически ничего не построили, кроме нескольких великолепных автострад

и моста через реку Пяндж на таджикской границе (то есть объектов инфраструктуры,

необходимых самим натовцам).

Но и советская щедрость объяснима: жителей первого в мире государства рабочих и крестьян

никто не спрашивал, хотят ли они отдавать часть своих доходов на благо далекого Афганистана,

а США и европейские страны не могут быть донорами отсталых стран за счет

налогоплательщиков.

Справедливости ради стоит отметить, что афганцев раздражала не только «жадность»

американцев. Их обвиняли в заносчивости, обидном равнодушии к жителям страны, которую

они захватили. «Советские солдаты охотно общались с нами, мы знали имена всех ваших

командиров. Американцы же больше на роботов похожи. Простых афганцев они не замечают, их

интересуют только боевики», – делился со мной директор небольшой гостиницы из города

Кундуз.

Правда, такие симпатии к русским распространены в основном среди афганских узбеков и

таджиков. Когда я попросил сравнить оккупации у жителей пуштунского кишлака, то ответ был

однозначным: «Это все равно что выбирать между виселицей и расстрелом».

«Нас ненавидят все больше»

О том, как афганцы относятся к американским солдатам, мне довольно подробно рассказал

мой бывший одноклассник, а ныне сержант американской армии Дмитрий, который в возрасте

13 лет вместе с родителями эмигрировал в США. Хотя мой одноклассник и воспитывался в

интеллигентной семье, в США он, в конечном итоге, нашел работу лишь в армии. Случай

Дмитрия достаточно типичен: сегодня именно иммигранты и иностранцы с грин-картой

составляют костяк рядовых и младших командиров армии США. В качестве сержанта

американской армии бывший москвич побывал на многих войнах, в том числе в Афганистане.

Мой одноклассник признает, что сегодня в Афганистане к американцам относятся гораздо

хуже, чем к русским. Этот факт его очень удивляет. «В отличие от советских войск мы не

поджигаем кишлаки, откуда обстреляли наших военных. Но афганцы этого почему-то не

ценят», – сетует он. Дмитрий предполагает, что, возможно, срабатывает временной эффект:

прошлое всегда привлекательно. «Может быть, лет через двадцать с теплотой будут вспоминать