Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

без труда добраться до самых отдаленных уголков СУАР, где для них построены великолепные

гостиницы и рестораны. Вкусы чужеземных путешественников учли до мелочей – например, в

мусульманском регионе без труда можно найти холодное пиво. СУАР теперь – один из

популярных туристических направлений: его посещают в десятки раз больше иностранцев, чем

Среднюю Азию. Чужеземцы оставляют здесь деньги, и это не может не радовать даже самых

упрямых уйгурских сепаратистов.

Такая политика кнута и пряника приносит плоды: число сторонников независимости

неуклонно снижается. Нет, уйгуры по-прежнему недолюбливают китайцев, но возможность

успешного бизнеса, помноженная на страх быть арестованным за сепаратизм, пересиливает

абстрактные идеалы свободы.

«Конечно же, любой уйгур мечтает о независимости своей родины. Однако приходится

признать, что это лишь недостижимая мечта. Лучше уж делать деньги, чем сидеть в тюрьме», – с

видом Ходжи Насреддина изрекает народную мудрость бывший подпольщик.

Глава XII. Афганистан: от Шурави до

Американцев

«Вы первые русские, которых я не убиваю!»

В первый раз я оказался в Афганистане в далеком 1994 году. Я переправился через

знаменитый термезский «Мост Дружбы» через Амударью, по которому выходили советские

войска из Афганистана, и через полтора часа езды оказался в «столице» афганских узбеко в,

городе Мазари-Шариф.

Я хотел увидеть лагеря таджикских беженцев – те спасались от кровопролитной гражданской

войны в соседнем государстве. Денег у российских журналистов в то время было совсем

немного, и поэтому я и фотокорреспонденты решили добираться в лагерь беженцев в городе

Ташкурган на общественном транспорте.

«Засветились» мы еще в автобусе, честно признавшись местным, что мы «русские

журналисты, но не коммунисты». Как выяснилось, добровольный переводчик не совсем верно

понял наши слова и торжественно на весь автобус провозгласил: «Русские неокоммунисты едут в

Ташкурган!»

Автор в Афганистане

Приехав в город, я отправился исследовать улицы, а мои коллеги пошли снимать местную

экзотику. Однако съемки длились недолго. К одному из фоторепортеров подошли двое

бородатых вооруженных людей и молча отобрали камеру.

Дальнейшие события развивались стремительно – на одной из улочек нас окружила толпа

местных жителей. На мое вежливое «Ас-саламу алейкум» собравшиеся ответили вполне

уверенным русским матом. К счастью, в этот момент появился один из таджикских беженцев:

«Быстрее, к нам, в лагерь! Вас же сейчас растерзают!» Под сдержанный гул толпы нам удалось

уйти с нашим спасителем.

Оказавшись в бывшей местной школе, где разместились таджикские беженцы, мы словно

попали в плен: нам запретили даже выходить во двор. Остаток дня прошел спокойно: когда

солнце зашло за горизонт, все улеглись спать. Около часа ночи в зале стало шумно: на пороге

оказалась агрессивная ватага вооруженных людей. Осветив помещение фонарем, они стали

кого-то искать. Мы поняли, что прятаться бесполезно, и решили вступить в переговоры.

Главным среди неожиданных незваных гостей был карлик. Как нам объяснили беженцы, это

опытный полевой командир, прославившийся бесстрашием в четырнадцатилетней борьбе с

ненавистными советскими оккупантами. Старый воин без обиняков заявил: «Вы должны

благодарить Аллаха, что я сразу не порезал вас, как лук. Вас спасло, что здесь спит хаджа (один

из таджикских беженцев совершил хадж в Мекку).

Ночной разговор проходил нелегко, нас допрашивали почти два часа, все время подозревая в

скрытых симпатиях «красным». Мне настолько часто приходилось подчеркивать свои

антикоммунистические убеждения, что чисто из чувства противоречия захотелось быть

приверженцем этой чуждой мне идеологии. К счастью, «разговор» закончился благополучно –

муджахиды ушли с миром и даже пообещали «поискать» отобранную камеру.

Нелегальная переправа в Афганистан

Увы, первые сутки пребывания в Ташкургане оказались лишь прелюдией к переосмыслению

афганской жизни. На следующий день нас принял начальник полиции, в прошлом полевой