Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

русскими Кульджу покинуло около 45 тысяч уйгуров, поселившихся в Казахстане и Киргизии.

В 1944-м, не без помощи Москвы, уйгуры взяли под контроль западную часть Синьцзяна и

провозгласили Восточно-Туркестанскую Республику со столицей в городе Кульджа. Здесь тогда

было множество советских военных, служивших советниками в уйгурской армии. Однако после

прихода к власти Мао Цзэдуна Кремль решил не раздражать своего идеологического союзника и

пообещал выступить посредником в примирении сторон.

Все уйгурское правительство пригласили в Алма-Ату, откуда оно должно было вылететь на

переговоры в Пекин. Но самолет разбился, а с ним рухнула и молодая республика. Уйгуры

уверены, что авиакатастрофу подстроили советские чекисты. «Русские всегда используют нас

как разменную карту», – жаловался мне один из уйгурских бизнесменов.

В Восточном Туркестане были не только русские военные. В XIX веке на север нынешней

автономии, китайский Алтай, спасаясь от преследований царских властей, бежали тысячи семей

русских старообрядцев. Именно эти бородатые мужики научили китайских казахов и тувинцев

строить деревянные дома, пользоваться баней. И хотя русских здесь уже не осталось, их былое

присутствие чувствуется и сегодня.

Внешне деревни китайского Алтая (одного из округов СУАР) очень похожи на типичные

поселения Южной Сибири. Иногда даже кажется, что «русский дух» в северном Синьцзяне

сохранился сильнее, чем в самой России. Так, например, в сибирских деревнях мне не

приходилось встречать девушек с коромыслом, а вот на китайском Алтае этот немудреный

инвентарь по-прежнему в чести.

Эмигрировали русские и в центральный Синьцзян. Первые переселенцы прибыли сюда в

конце XIX века, во время российской оккупации Кульджи. Новая волна переселения пришлась

на 20-е годы прошлого столетия. В основном это были белогвардейцы, бежавшие из Средней

Азии, потом – голодающие из России и Украины. До начала культурной революции в Синьцзяне

проживало более сотни тысяч русских. Однако после ссоры Мао и Никиты Хрущева

«чистокровным» русским настойчиво предложили эмигрировать, что большинство из них и

сделало.

Почти как в СССР

Сегодня половина населения региона – китайцы-ханьцы, столько же представителей

тюркоязычных народов мусульманского вероисповедания (42 процента уйгуров, 6 процентов

казахов, по одному проценту – киргизов и таджиков).

Интересно, что Пекин практически полностью копирует советскую национальную политику.

Так, в Синьцзяне есть уйгурские, казахские, киргизские и таджикские национальные автономные

районы. Во главе каждого из них стоит представитель титульной нации, а заместитель –

китаец-ханец.

Пустыня Такла-Макан в Синьцзяне

В автономиях есть телевизионные каналы и газеты на местных языках. Для всех

национальностей созданы школы с преподаванием на родном языке, а в институтах действуют

квоты для абитуриентов «из нацменов».

Не забыты даже китайские русские, которых около 11 тысяч, в основном полукровок.

Наиболее многочисленная русская община сохранилась в той же Кульдже, где живут несколько

десятков «чистокровных» славян. В городе есть даже небольшой русский квартал – несколько

домов, отделенных от остальных массивным забором православного кладбища.

Русский дух

Такое впечатление, словно очутился в дореволюционной России. Где-нибудь в Европе

русские эмигранты ассимилировались, а здесь – законсервировались.

Дело не только в старомодных оборотах речи (например, они говорят «перебиваться с хлеба

на квас»), но и в каком-то обостренном чувстве собственного достоинства – империи, пославшей

сюда их предков, давно нет, а это чувство осталось. Гармонь – любимый музыкальный

инструмент, под который по вечерам исполняются уже неведомые современному русскому

народные песни. К обеду непременно подают самодельный квас и выпеченный в собственной

печи теплый хлеб.

В Кульдже (китайцы называют его Инин) есть и русская школа, хотя большинство учеников –

китайцы-ханьцы и уйгуры. Власти предоставляют русским выходной на Пасху и Рождество.