Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

Крючков.Затем мы его попросили ввести чрезвычайное положение, передать власть Янаеву, после чего вновь вернуться. Вначале он отреагировал очень бурно. Затем успокоился, но его позиция была непреклонной – он никогда на это не согласится. Речь шла не о том, чтобы полностью лишить власти Президента. Это очень важно, что ни в одном разговоре об этом не говорилось.

Следователь.Вы имеете в виду физическое устранение.

Крючков.Да что вы! То, что вы подразумеваете, мы вообще не имели в виду и не обговаривали. Об этом речи не было. Горбачев должен был остаться жить.

Когда речь шла о Янаеве, все мы, конечно, хорошо понимали, что ему отводится очень короткий промежуток времени. Мы также знали, что, если дело дойдет до конфронтации или чего-либо в этом роде, мы отступим или должны пойти другими путями.

Следователь.Были устные или письменные приказы штурмовать Белый дом? Велись ли с людьми Ельцина переговоры?

Крючков.Наш ГКЧП не предпринял ни одного шага, ни одной акции, которая была бы каким-то образом направлена против российского руководства, против России. Мы осознавали, что здесь не хватит никакой силы.

Следователь.Создавались ли препятствия на пути Ельцина с дачи из Архангельского в Москву?

Крючков.Никоим образом. Мы знали, что он выезжает, то есть мы за ним не наблюдали, но были в курсе.

Следователь.Были ли задействованы ваши вооруженные формирования?

Крючков.В Москве мы усилили охрану Кремля. Это мы сделали уже 19 августа и в ночь на 19-е. Но было уже слишком поздно. Мы были не готовы и утром еще не отдавали никаких приказов. Все сдвинулось. То, что мы хотели сделать 19-го в 4:00 – не получилось. Тогда мы это сделали позднее. Вы говорите, что народ был против и т. д. Были две ступени в народной реакции. Первая была с долей доверия, будила надежду, то есть призывы к забастовке поддержки не получили. Четыре шахты вроде бы забастовали в Коми, где-то под Свердловском и т. д. В стране отреагировали более спокойно, чем можно было бы думать… Но на следующий день ситуация обострилась. Но опять не в промышленности, где сошлись на том, чтобы не бастовать, провести митинги. Самый большой был в Ленинграде. Для этого есть причины. Несколько слабее в этом смысле показала себя Москва. В целом было около 160 тысяч демонстрантов.

Следователь.Давали ли вы тайный или устный приказ об аресте российского руководства?

Крючков.Нет, ничего подобного не было.

Следователь.Но вам ведь звонили лидеры России.

Крючков.И сейчас я могу вам сказать, что на это я ответил. Во-первых, мы знали, что в Белом доме имелось некоторое количество вооруженных людей. Я не могу назвать это число. Оно должно быть известно вам. Там были люди, которые пришли по доброй воле. Это был правильный образ действий. Но были и такие, кто хотел использовать ситуацию.

Следователь.Но российское правительство, парламент, просили ли они усилить охрану?

Крючков.Нет. Надо спросить милицию. Нас там не было. Но нам постоянно звонили: сейчас должен начаться штурм. Я на это отвечал: вы должны спать спокойно и дать спать другим…

Следователь.А может быть, вы увидели, что ваше предприятие полностью провалилось?

Крючков.Провалилось полностью – это не соответствует действительности. Еще раз ясно было показано, что порядок есть порядок и что порядок можно создать: все предприятия работали. И чрезвычайное положение доказало нам, что не надо было его нигде вводить. Ни в Средней Азии, ни в других республиках. Из республик нам звонили и спрашивали, должны ли мы ввести чрезвычайное положение? На это я отвечал: если положение спокойное, вам это не нужно».

Августовские дни навсегда останутся в памяти тех, кто их пережил. По часам, а то и по минутам нарастала напряженность.

С самого утра 23 августа к зданиям ЦК КПСС на Старой площади и прилегающим улицам стягивалась явно организованная оппозицией толпа, перекрывая все входы и выходы. Пожалуй, никогда еще эта площадь не видела такого скопления людей. Прохожих здесь всегда было немного. Редкие посетители быстро скрывались за тяжелыми дверями подъездов. Правда, с началом эпохи гласности улицы, площадь у Политехнического музея время от времени заполняли шумные митинги. Но они быстро рассасывались, оставляя после себя бумажный хлам. Теперь же все подъезды были блокированы.