Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

Продолжая выступление, подчеркнул, что конфронтация усугубит и без того тяжелое положение в стране. Для преодоления опасных, разрушительных тенденций важно крепить связь Советов, партийных организаций с массами, рабочим движением, позитивными общественными силами и самодеятельными формированиями трудящихся. Наше общество устало от конфронтации, настало время единения и совместного движения вперед.

Сказал и о том, что снятие экономической напряженности невозможно без примирения интересов разных социальных групп.

– Наглядный пример – шахтеры, – подошел я к ключевому пункту. – Пусть на меня не обижаются. Когда они добиваются немедленного повышения своей отраслевой зарплаты, преимуществ в снабжении, то обирают своих же ближних. Хорошо, когда люди осознают собственные интересы, готовы их отстаивать. Но не надо делать это за счет других. В стране живут не только шахтеры. Что будет, если вслед за ними потянутся врачи, учителя, металлурги? Они ведь тоже имеют право на достойную жизнь.

Потом долго отвечал на непростые вопросы. Спрашивали об отношениях Ельцина и Горбачева, об экономических мерах правительства. Потом еще около получаса беседовал с теми, кто задержался в зале. Вечером правил стенограмму выступления для публикации в местной печати. Организацией освещения моего визита в СМИ занимался секретарь Донецкого обкома КПСС по идеологии Петр Симоненко. Делал это профессионально и оперативно. Позже, после распада Союза, он стал первым секретарем ЦК Компартии Украины, возглавил фракцию коммунистов в парламенте, занимал в этой высокой должности последовательные конструктивные позиции.

Утром следующего дня поехали к шахтерам Горловки. У шахтоуправления нас уже ждали. Надели спецовки, каски, спустились в шахту. Чуть отойдя от главного тоннеля, оказались в штреке. Невольно вспомнилось знакомое. Но здесь я еще раз понял, какому риску подвергают себя каждую минуту горняки в забое. Это в роскошном московском метро, облицованном мраморными плитами, не видишь, что над тобой нависают тысячи тонн грунта. В шахте иначе. По узкому штреку приходится передвигаться в полусогнутом положении. Под ногами вода, сверху капает. Сыро, холодно. Глыбы породы удерживаются крепежным лесом и металлоконструкциями. И не все в идеальном состоянии.

Коварный враг шахтера – газ. Вот его сразу не распознаешь. А когда распознаешь, то уже поздно что-либо предпринять. Вот почему так высоко всегда ценился труд горняка. Впрочем, как и метростроевца. Раньше в пятьдесят пять лет они имели право на хорошую пенсию. А что теперь?

В забое состоялся разговор с шахтерами. Они не уходили от живого общения. Возможно, подействовал мой уверенный, вполне горняцкий вид – в каске, спецовке, с лицом, измазанным угольной пылью. А может быть, просто говорил искренне. Во всяком случае, слушали не перебивая. Хотя по выражениям лиц трудно было определить, что за этим стоит: внимание или недоверие.

Я пытался, как мог, убедить шахтеров, что их стремление к самостоятельности, с одной стороны, вполне нормально. Проводимые в стране реформы как раз и нацелены на то, чтобы помочь инициативе трудовых коллективов. Но не следует при этом считать разгосударствление самоцелью. Практически во всех странах, за исключением США, угольная отрасль убыточна, подпитывается государственными дотациями. Другое дело – решить вопрос, кто должен быть реальным хозяином на шахте: министерство или трудовой коллектив. Эти мысли, кажется, пришлись шахтерам по душе. Обстановка несколько разрядилась. Когда поднялись наверх, члены забастовочного комитета уже накрывали скромный обеденный стол. Пригласили и Миронова. Там же был и первый заместитель министра угольной промышленности Щадова – он прилетел в Донецк днем раньше.

На этом знакомство с шахтерами не закончилось. После обеда отправились в знаменитую Макеевку. В шахтерском клубе, где было запланировано выступление, меня встретили вначале настороженно. Сказал примерно то же самое, что и шахтерам Горловки. Отвечал на вопросы. Постепенно напряжение спало, так что расстались дружелюбно. В Донецк вернулись ближе к полуночи, подвели итоги встреч и бесед с шахтерами. Впереди было воскресенье. Миронов предложил остаться еще на один день – осмотреть местные достопримечательности, немного отдохнуть. Поблагодарив за приглашение, отказался. В Москве, судя по отрывочным сведениям, нарастало какое-то напряжение.

Бывший с нами замминистра угольной промышленности тоже не смог остаться в Донецке на воскресенье. Сказал, что из Москвы звонил Щадов и велел «срочно возвращаться». Правда, я не придал тогда этим словам особого значения – обычное дело, министр вызывает своего заместителя по каким-то неотложным делам. И только позже вспомнил, что произнесено это было каким-то странным тоном. Теперь понимаю, что Щадов, вероятно, был, что называется, в курсе назревавших событий и собирал своих людей, которые могли понадобиться в любой момент.