Абрам Старков - ...И далее везде

…Война застала меня в Гонконге. «Красный партизан», на котором я был дублером капитана, стоял в ремонте с разобранными котлами. Англичане не торопились выпускать нас в море. Дело затягивалось. А война уже шла. Мы вдвоем с товарищем получили разрешение вылететь в Чунцин, тогдашнюю столицу Китая, чтобы добираться оттуда на родину. Но там в посольстве ничем, кроме денег, помочь нам не могли. Мы решили достичь как-то Сингапура, куда часто заходят советские пароходы. И пустились в дальний путь по Южно-Бирманской дороге, захватывающей и северо-восток Индии, через Сиам и Малаккский полуостров. Дорога в две тысячи километров отняла у нас много недель. Кое-где подвозили попутные машины, в основном же способ передвижения был пеший. Нас принимали за англичан. Одеты мы были примерно так же, как тот надсмотрщик из Пирима, только без плеток. Где-то на Малаккском полуострове мы выбрались к реке и увидели стоявший у берега пароход. Это была «Арктика» из Владивостока, грузившая каучук с плантации. Привыкнув за долгую дорогу по чужим странам изъясняться по-английски, мы и к вахтенному матросу обратились машинально на этом языке. Но тут же заговорили на родном. Наше появление было таким неожиданным, что вахтенный так и не разобрался, кто мы такие, и не пустил на пароход. Хорошо, вышел из своей каюты капитан и узнал меня — мы с ним плавали вместе штурманами… Через две недели я и мой товарищ по скитанию были во Владивостоке».

Обнаружив старый блокнот с этой записью, я решил показать ее Щедрину. Позвонил Григорию Ивановичу.

— Заходи, — сказал он. — Я как раз ворошу свой архив.

Архив у него огромный, много лет собираемый. Документы, письма, дневники, газетные вырезки, фотографии — все, что связано с историей подводной войны на Севере. Если вас интересует, например, судьба какого-либо подводника-североморца, обращайтесь к Щедрину. У него в архиве — списки всех экипажей подводных лодок, входивших в состав нашей Краснознаменной ордена Ушакова бригады, повторяю, всех экипажей — и тех, что не вернулись в базу, погибли…

— Взгляни-ка, — сказал Григорий Иванович. — Не было у меня портрета Мити Гусарова, раздобыл наконец-то, — и он протянул фотографию молодого офицера-моряка.

Дмитрий Гусаров командовал подводной лодкой «Л-16», которая, как и щедринская «С-56» и еще четыре, вышла осенью 1942 года в дальний переход с Тихоокеанского флота на Северный. К нам на бригаду она не пришла: в 820 милях к западу от Сан-Франциско «Л-16», шедшая в надводном положении, была атакована и потоплена неизвестной субмариной. То ли японской, принявшей ее за американскую, то ли американской, которая сочла ее японской.

Об этой трагедии в океане вы прочтете подробно в новой книге Щедрина, которую он сейчас пишет. Собственно, она уже написана много лет назад в самом походе, когда Григорий Иванович вел дневник. Вот передо мной эти тоненькие тетрадки в клеенчатой обложке, заполненные четким почерком каллиграфа без единой помарки, но со множеством водяных пятен: хозяин дневника писал, видимо, и на ходовом мостике, куда залетали брызги штормового моря… Книга будет названа «Дивизион пересекает океаны». Маршрут был такой: Владивосток — Де-Кастри — Петропавловск-Камчатский — Датч Харбор на Алеутских островах — Сан-Франциско — Коко-Соло в Панаме — Гуантанамо на Кубе — Галифакс в Канаде — Розайт (Англия) — Леврик на Шотландских островах — наше Полярное. 18 тысяч миль через Тихий и Атлантику, через Японское, Охотское, Берингово, Карибское, Саргассово, Гренландское, Северное, Норвежское и Баренцево моря… Страницу за страницей готовит Щедрин свой дневник к печати. Что это будет за книга, можно судить по короткому отрывку из прежней книги Щедрина «На борту «С-56», в которой дальнему переходу посвящена лишь одна глава:

«…В Тихом океане лодки попали в крыло «большого ветра» — тайфуна, а в Саргассовом море — в центр свирепого урагана. Воды Алеутской гряды, Северной Атлантики и Скандинавии встретили бешеными бурями, а побережье, Коста-Рики зеркальными штилями. Плыли против холодного камчатского течения и горячим Гольфстримом. Южнее Козерога изнывали в непривычной тропической жаре, а у айсбергов пролива Дэвиса дрожали от полярной стужи. Любовались стаями летучих рыб и гигантскими морскими черепахами у западного побережья Мексики, видели крокодилов в реке Чагрес, тюленей и касаток близ острова Медвежий. Мылись под душем теплых ливней Лимонного залива и теряли видимость в белой пелене пурги Гренландского моря. Еще в ноябре со штурманом определялись по альфе созвездия Южного Креста, а уже в декабре любовались непередаваемой красотой северных сияний…»